«Треска» — захватывающее повествование о судьбоносной рыбе, влияние на человеческие судьбы которой прослеживается от раннесредневековых викингов до современных трансатлантических плавучих баз. Одна рыба, которая, как выясняется в работе, оказывается краеугольным камнем человеческой цивилизации.
С разрешения издательства публикуем отрывок из книги:
9. Исландия преображается
Города постепенно переходят в плоские лавовые поля цвета ржавчины, на которых разбросаны лачуги с проволочными оградками; на веревках сушится треска, тут и там гуляют немногочисленные белые куры. Дальше вдоль берега застывшая лава уставлена чем‑то напоминающим огромные корзины для белья; это очень компактные груды сушеной трески, накрытые брезентом.
Уистен Хью Оден, Луис Макнис.
Письма из Исландии
Всего через десять лет после того, как британцы заверили канадцев и весь остальной мир, что воды вокруг Великобритании «не выказывают признаков истощения» и что с научной точки зрения истощение невозможно, рыбаки заметили, что трески в Северном море стало меньше. А в 1902 году, спустя семь лет после смерти Гексли, британское правительство наконец признало проблему чрезмерного вылова. Высокоэффективные стальные драггеры уже переместились из Северного моря в сторону Исландии. Там местные рыбаки использовали все те же методы лова, что и в давние времена, когда Ганзейский союз вытеснил оттуда британцев. Исландцы хранили верность традициям. Они говорили — и до сих пор говорят — на языке викингов. И у них до сих пор нет фамилий. Например, сына Эрика Рыжего, Лейфура, называли Лейфом Эрикссоном, а если современный исландец по имени Харольд назовет сына Йоуханном, тот будет Йоуханном Харольдссоном. Его сын, в свою очередь, будет Йоуханссоном, а дочь — Йоуханнсдоуттир.
Исландия — это покрытый застывшей лавой остров, берега которого изобилуют превосходными бухтами, хорошо защищенными и глубокими, расположенными в безопасных закоулках длинных фьордов. Но рыбные порты находятся, как правило, не в бухтах, а на выступающих в море мысах, где нет естественных гаваней. До начала XX века среди исландских рыболовных судов преобладали весельные лодки с открытой палубой, и если бы порты находились в глубине защищенных фьордов, до рыбных угодий приходилось бы добираться на несколько часов дольше. Рыбаки выбирали ближайший к месту ловли мыс и перетаскивали лодку по лаве, используя китовые ребра в качестве полозьев. Лодка могла иметь до двенадцати весел, но чаще всего их было от четырех до шести, и на каждом сидело по одному человеку. Как правило, лодка оснащалась еще и маленьким парусом, но весла зачастую оказывались эффективнее, поскольку ветра вокруг фьордов непостоянны. Каждый гребец ловил рыбу на поддёв.
На протяжении многих веков рыболовные суда и снасти в Исландии почти не менялись. Вверху: страница, посвященная рыболовству, из «Свода законов», иллюстрированного манускрипта конца XVI века. Институт исландских исследований Арни Магнуссона, Рейкьявик, Исландия. Внизу: фотография, сделанная около 1910 года в рыбацкой общине Исафьордюр на западном побережье Исландии. (Музей Акранеса, Акранес, Исландия)
И все же Исландия оставалась в первую очередь страной рыболовов. На вопрос, почему там не совершенствовались технологии, Йоун Тор, историк из Исландского института морских исследований, отвечает так: «После 1500 года новые идеи долетали сюда редко». До 1389 года Исландия была живым, развивающимся обществом со своей литературой, практической наукой и новаторскими принципами управления. Но в тот год извержение вулкана Гекла потрясло весь остров, который на долгое время погрузился во тьму. Затем последовали жестокие зимние холода и весенние наводнения. Потом начались эпидемии. В 1397 году Исландия перешла под контроль Дании. Датчанам остров был неинтересен: они установили монополию на торговлю с Исландией, но на деле никакой торговли не вели. В 1532 году, когда британцев вынудили уйти, Исландия лишилась последней связи с внешним миром.
Рыба оставалась главным экспортным товаром Исландии до второй половины XIX века, но объем торговли был невелик. В конце XVIII столетия, когда Новая Англия и Ньюфаундленд экспортировали по 22 тысячи тонн трески, экспорт Исландии составлял менее тысячи тонн. Большинство исландцев были еще и фермерами, но многие из них, особенно на юге и западе острова, больше зарабатывали рыболовством с февраля по апрель, чем фермерством в остальную часть года. В Исландии не растут деревья, за исключением небольшого числа декоративных, которые высадили в Рейкьявике ландшафтные дизайнеры. Здесь не выращивают ни фрукты, ни зерновые. В XV веке англичане меняли зерно на рыбу, но вместо хлеба на острове всегда ели стокфиск. От него отрывали куски и намазывали их сливочным маслом. В XVI–XVIII веках каждому школьнику в Исландии выдавали половину сушеной трески в день. Исландцы так и не полюбили ни свежую, ни солено-сушеную треску. Но в 1855 году, когда Дания согласилась снять запрет на международную торговлю, исландцы научились солить треску перед засушкой, и высокое качество товара позволило им отвоевать место на рынках Испании и Португалии.
Гриндавик расположен на выдающейся в море полоске суши. В начале Х века это место было выбрано для рыбацкого поселения из‑за его близости к местам обитания трески. В 1934 году, когда Тоумас Торвальдссон впервые вышел на промысел, рыбаки по‑прежнему каждое утро тратили по двадцать минут на то, чтобы перетащить свои лодки к морю. Вечером обратный путь занимал час. Жители Гриндавика по вечерам выходили на черный лавовый пляж и ждали возвращения мужчин. И сегодня некоторые женщины помнят, как одна из лодок перевернулась и была проглочена огромной волной.
У исландцев из поколения Тоумаса не было денег на импортные товары. Они питались тем, что давал им остров: всеми съедобными частями трески и овец. Кожу трески жарили, а рыбьи кости выдерживали до тех пор, пока они не становились мягкими и съедобными. Исландцы ели и жареные овечьи головы, причем особым деликатесом считались глаза. Еще одно местное блюдо — хаукартль, мясо гренландской полярной акулы, которую ловили ради ценного жира, добываемого из печени. Мясо, содержащее циановую кислоту (смертельный яд), делали съедобным, закапывая в грунт и оставляя гнить в течение нескольких недель.
Чужеземцы никогда не покидали исландских вод. В 1768 году, на пике своего расцвета, голландский флот, ловивший рыбу у берегов Исландии, насчитывал 160 судов. После того как в 1763 году французы лишились своих североамериканских владений, они начали интенсивный лов рыбы в исландских водах, и это продолжалось вплоть до Первой мировой войны. Иностранные рыболовные суда обеспечивали исландцам редкую и желанную связь с внешним миром. Но когда в 1890‑х годах в исландские воды вернулись британцы, между ними и местными рыбаками начались разногласия, сохранявшиеся на протяжении восьмидесяти лет.
«Ханнес раудхерра», исландский траулер 1930‑х годов. Исландские траулеры изображались на коллекционных карточках, которые вкладывали в пачки сигарет, продававшихся в Исландии. Сами сигареты, как и траулеры, производились в Англии
Источник разногласий очевиден — к берегам Исландии пришли новые, стальные паровые траулеры. Они оказались настолько эффективными, что всего за десятилетие истощили запасы рыбы в Северном море. Чрезмерный вылов еще не стал серьезной проблемой, но самые богатые треской места к югу от Исландии находились на узком шельфе, который тянется лишь на несколько километров от берега. Именно это небольшое расстояние делало возможным лов на весельных лодках. Но теперь новые британские суда — громадные, мощные, стальные — заполонили южный шельф, повреждая сети и снасти местных рыбаков.
Проект реализуется победителем конкурса по приглашению благотворительной программы «Эффективная филантропия» Благотворительного фонда Владимира Потанина.
