fbpx

Смена

Рубрики
Локальность Рупор Смена

«Акт и голос. Психоаналитическая реконструкция мифа о царице Сююмбике»

 

«Голос Сююмбике» — работа художницы Яны Михалиной, посвященная яркому мифу татарской культуры — мифу о последней правительнице Казанского ханства Сююмбике. Проект состоит из двухканальной видеоинсталляции и газеты, где, путем наслоения материальных, фантазматических и исторических свидетельств, художница рассматривает значимость роли Сююмбике в современной татарской культуре, а также настаивает на политическом ценности мифа как формы знания в процессе феминизации истории.

«Рупор Смены» публикует текст практикующего психоаналитика, члена Ассоциации клинического психоанализа и психотерапии Анны Бельчиковой «Акт и голос. Психоаналитическая реконструкция мифа о царице Сююмбике», опубликованной в газете «Голос Сююмбике». 

Я повсюду, — отвечал голос, — но для простых смертных я невидим.

— Баум Л.Ф., «Удивительный волшебник из страны Оз: сказочная повесть»

Острый шпиль, увенчанный золотым полумесяцем, подвешенный на вышину татарского неба сбрасывает с себя платье — как сбрасывает его с себя женщина, оказавшаяся в ситуации преодоления стыда перед самой своей сущностью, наготой своего существования. С нее медленно слетает ткань, срывая воображаемый покров, столь необходимый для сцены мира. Срываясь вниз, наряд похож на медленно соскальзывающую молчаливую слезу, капающую в бездну. Так выглядит сцена этого меланхолического падения, из которого изъят голос.

Но мелодия баита, этой устной распевной летописи татарской культуры, вечной переписи одного и того же трагического события, ритурнелью оживляет пространство восприятия. Предлагая нам свою ритмику — самовольное биение, на которое способен каждый отдельно взятый голос — вносится нечто пронзительное, внезапно возникающий пульс жизни, колебания синусоиды звука.

История царицы Сююмбике — многомерное повествование и подтасовка исторических фактов, продукт политической истории, но также и возрождение в эпической, мифотворческой форме, которая как раз слагается в месте разрывов реальности — чтобы очертить структуру, внутреннюю архитектуру событий, столь сложных для объяснения. В нашем кратком изложении своих мыслей будет задействован деликатный аппарат психоанализа — сферы осмысления не только клинических сюжетов, но и прикладных тактик в вопросах изучения судьбы Героев (подобно Эдипу, Гамлету или Антигоне, о которых написано очень много). Героев, чьи поступки и рок вели их в лабиринт событий, плохо поддающихся сознательному пониманию, но имеющих под собой сложно устроенную систему взаимоотношений с миром и своим желанием. Наша зарисовка попробует, при первом приближении, обозначить некоторые важные на наш взгляд элементы этой непростой истории.

Чистый акт

В ходе изучения истории смерти Сююмбике мы не можем найти достоверный ответ. Это — загадка, исходящая из полутелесного образа: сорвавшейся с башни госпожи, парящего в воздухе платья. Подобной природой обладала известная Сфинкс, что задавала загадку Эдипу и исчезла, когда он нашел ответ. Истина имеет форму загадки, она не обладает материальностью содержания высказывания, но заявляет о себе на уровне акта. И этот акт в нашей истории — падение.

Обстоятельства, приводящие субъекта к шагу в оконный проем, осмысляются мыслителями на разный манер и не представляют собой единой системы причин при едином следствии. Но сам акт здесь имеет вполне конкретную форму: мы имеем дело с ситуацией, где структурно необходимое расщепление субъекта, как основа его желания, перестает работать, схолпывается. Расщепление – это основа субъекта, человеческого существа, и в первую очередь оно выражено как разделение психического аппарата на сознательную и бессознательную части. Другими словами, взяв на вооружение все достижения лингвистики 50–60 гг. прошлого века, которые оказали серьезное влияние на развитие психоанализа как теории субъекта (и как теории любви), расщепление представляет собой эффект воздействия языка на человеческое тело. Рождаясь, мы оказываемся погружены в языковую среду, мы вынуждены объяснять, в чем мы нуждаемся и от чего страдаем, имея в распоряжении одну лишь речь. И ровно так же, как мы никогда не можем высказать до конца, что именно было в наших сновидений, мы никогда не сможем до конца выразить чего мы хотим, как мы любим и кто мы такие. Но именно эта «невозможность» дает нам право продолжать говорить, продолжать выражать себя и свои стремления, продолжать слагать песни и сказания о любви. Но что происходит, если мы этого лишаемся? Мы оказываемся в ситуации, в которой невозможно желать, невозможно быть субъектом, который продолжает свои поиски (само)выражения. Это ситуация, в которой происходит потеря смысла говорить, потеря объекта, который заставляет нас говорить и проговариваться, впуская в речь обрывки бессознательного желания, которому для нашей сознательной части отказано в доступе. Используя понятие объекта (мы, психоаналитики, условно называем его «объект а» или «объект причина-желания», так как объект у каждого свой) как того, что вызывает в нас причину жить и желать, мы попробуем понять, что может прекратить это существование.

Акт падения из окна, который обычно приписывается меланхоликам — это ошеломляющий жест выхода «со сцены — в мир». Сцена — это место пребывания субъекта в символическом, в языке, в системе связей с другими, в системе отношений, нагруженных либидинально, любовно, узами долга или судьбы. Это место субъекта, которое выделяет нам культура и наш язык, все, что детерминирует связи между людьми. Совершая акт падения, субъект наконец находит необходимое соответствует своему внутреннему состоянию — тотальной изъятости из любой сцены.

Анализируя один свой случай [1], Фрейд слышит историю девушки, которая при определенных невыносимых для нее обстоятельствах прыгает через барьер, отделяющий ее ото рва. Он называет этот феномен Niederkommen — что означает и «падение», и «рождение, роды» — в значении «вывалиться». С точки зрения логики, мы могли бы сконструировать подходящее слово на русском: «вы-родиться» — вывалиться из утробы и родится, но по стечению обстоятельств в нашем языке оно также означает «умереть». Фрейд описывает травматичную для девушки сцену, которая пробудила ее к прыжку, сцену совпадения желания (она хотела «родить» своему отцу ребенка) и самонаказания (за желание убить мать в отместку). Чтобы не вдаваться в подробности всей истории пациентки, резюмируем и подчеркнем здесь то, что изменение ее способности желать схлопнулось. То есть позиция субъекта смещается с «я расщеплен(а), а потому всегда чего-то хочу и буду это, пользуясь языком, искать благодаря своему объекту-причине желания, который толкает меня на поиски» на «я не могу больше говорить, моя речь не разделяется и не слышится другим, а значит я больше не расщепленный субъект, вероятнее всего я сам(а) теперь объект, я не могу больше пользоваться языком, но кто-то другой может теперь пользоваться мной».

Вспомним слова Сююмбике из летописи: «О милый мой царь Сафа-Гирей! Зачем ты так рано покинул нас? Видишь ли ты, милый мой, в каком состоянии твоя любимая жена и твой любимый сын? Они среди иноязычных воинов и без всякой помощи. Лучше бы мне умереть и лечь рядом с тобой, чем предаваться плену…; не так бы сильно горевала я, если бы была пленена каким- либо царем нашего языка и нашей веры. О, господин мой, кто меня утешит среди иноязычных, кто утолит мои слезы?» [2] (Курсив мой – А.Б.)

Когда мы слышим тезисы в пользу невозможной ассимиляции одного народа с другим, нам кажутся справедливыми такие загадочные аргументы как: «потерять родину», «другая вера», «другая культура» — но, в сущности, что это значит? Более глубокое и фундаментальное значение имеет смена языка, потеря возможности говорить на своем родном языке, потому что именно в его координатах когда-то произошло наше рождения и расщепление (языком), именно на нем на именуют, называют, обозначают, именно его мы обращаем в сторону Другого, чтобы быть услышанными. Страх перед лишением этой возможности оправдан. Мы можем лишиться своей субъективности.

Другой психоаналитик — Жак Лакан — подхватил идею Niederkommen и вменил ее как центральное ядро фундаментального психиатрического и психоаналитического понятия passage à l’acte — перехода к действию. Уже в его клиническом случае, рассказывающем нам о двойном убийстве, осуществлённом горничными сестрами Папен [3] в отношении двух своих хозяек, мы также видим этот механизм перехода к действию. Здесь нам интересен следующий момент: две хозяйки не разговаривали со своими служанками, в доме стояла тишина. Но люди — существа говорящие, parlêtre. Служанки ощущают себя объектами (то есть не-расщепленными), они сталкиваются с собой, как с воплощением «объекта а», что и толкает их на переход к действию. Объект — это не просто какой-то неодушевленный предмет, это то, что не поддается символизации, не может быть вписано в систему языка, культуры, сцены мира. Объект а толкает нас на процесс говорения, но сам он лишен возможности быть произнесенным или заключенным в слова – в этом его субстанциональное отличие от речи. В вышеупомянутых историях, когда субъект попадает в место объекта, сохраняется тенденция к толканию, отбрасыванию— и это единственная возможность действия, перехода к действию, в виде радикального выхода из человеческого порядка, в котором субъект не находит для себя места.

Итак, в обоих случаях присутствует такое положение дел, в котором женщина оказывается зажата в угол, не в буквальном смысле, а в смысле нахождения в месте чьего-то объекта, безо всякой возможности к символизации (символизация работает на другой стороне — стороне субъекта, который расщеплен и ищет слова, которые бы постоянно сшивали его расщепление). Как она оказалась в таком положении?

Чистое означающее

Имя. Мы напишем его как законченное предложение, отдавая дань временам, когда именование вещей и людей происходило не по принципу лишь красивого звучания, а несло в себе нарекание, задавало, например, античной героине, направление ее судьбы, характера, долга. Познакомиться с таким подходом к имени можно в диалоге Платона «Кратил». Исходя из последующего изучения этого вопроса лингвистами и психоаналитиками имя можно назвать «чистым означающим»: функция означающего состоит в представлении субъекта перед другим означающим, которое представляет другого субъекта. В обычной жизни означающий порядок, то есть слова, которыми мы пользуемся, могут отсылать к разным референтам (объектам реального мира), а одни и те же референты будут выражены в разных языках разными словами. Но если мы обратимся к имени, то увидим, например, что оно не поддается переводу на иностранные языки. Переоценить подобное открытие сложно, ведь именно благодаря обнаружению непереводимости имен основатель египтологии Ж.- Ф. Шампольон начал расшифровку надписей Розеттского камня в начале 19 века, где использовались иероглифы имен Птолемея и Клеопатры.

Сююмбике означает «любимая госпожа», то есть в самом имени (а имя, как мы только что выяснили, является самым «чистым означающим») заложено место в символической сети — быть госпожой. В «госпоже» присутствует «Господь», «Бог», а чем больше мужчина приписывает «женщине того, что позволяет ее смешивать с Богом […] тем меньше он любит»[4]. Всякий раз, когда на арене политического театра мужи менялись силами — они пускали в ход привычную для истории систему обмена женщинами. Стоит отметить, что Сююмбике — ногайка, а Ногайская Орда была главным рынком невест в постзолотоордынском мире. Но после смерти любимого мужа Сафа-Гирея, Сююмбике становится чистой госпожой, которую пытаются по привычке пустить по рукам для дипломатического брака, однако ставка в этой ситуации стишком высока — на кону сама Казань, место, ставшее для нашей ханши родным, которую она назвала «сиротой» перед ссылкой в Москву. Госпожа — это еще и мать божья. Мать народа.

Несмотря на то, что история нашей ханбике похожа на другие истории принцесс, в жизни которых присутствовали нежеланные браки, политические игры, узурпация прав, отбирание детей — достаточно вспомнить Екатерину Арагонскую и ее дочь Кровавую Мэри, Екатерину Медичи и Варфоломеевскую ночь, любовно- дипломатическую историю Марии Стюарт и Франциска — есть кое-что особенное, что возникло уже после ее безызвестной смерти. Это ее имя. Что стало с этой женщиной, мы не знаем, но ее имя продолжает жить и оживать в истории женского движения и национального самосознания.

Она была последней правительницей — ее сына забрали и обратили в другую веру, ее Казань уходила в руки русскому царю — и именно манифестирование чего-то как «последнего» открывает горизонт к тому, чтобы нечто было «начато заново», что соответствует подъему татарского эмансипированного движения женщин, которые записали имя Сююмбике как символическое место в новой странице истории в одноименном женском журнале для татарских женщин, выходившем с 1913 по 1918 гг.

Означающее (здесь — ее имя) является знаком субъекта, тем, что реперезентирует ее перед другими. Но также Сююмбике — это означающее нехватки в Другом. Казани не хватает любимой госпожи, которую история тщательно вычеркивала из своих страниц. Положение женщины в исламе не могло выделить то место, на которое претендовала и к которому была готова наша Сююмбике, потому что, несмотря на то, что имущественные права женщины в исламе всегда были защищены, личных прав у них не было. Ее невозможность нашла свое выражение во вписанном в века Имени — привилегированном означающем. Сколько бы баитов ни было спето, история никогда не сможет быть избытой и написанной до конца, скандирование имени учреждает эту структурную нехватку. Означающее нехватки — это место невозможности высказать истину целиком. Женщины, вставшие под черту этого имени, представляют собой длящийся метонимический ряд историй, совершенно-разных, особенно- личных, любимо-трагичных, призванных историей учреждать снова и снова основу для движения, про-дления, падения.

Может ли вообще что-то быть высказано о Женщине по имени Сююмбике? Она двоится в своем существовании: будучи объектом политического обмена и наследницей своего ханства, по какой-то причине она остается в веках в форме одного только Имени, окутанного спутанной вереницей противоречивых фактов, умышленных или неумышленных исторических сокрытий и изъятий, состоятельных или беспочвенных легенд, образом на конфетном фантике. Единственное, что с необходимостью пульсирует — это Имя у всех на устах. А где же сама госпожа?

Чистый голос

Молчание — это то, что окружало Сююмбике в моменты горя на родной и не родной земле, она поет «Ни кадәрле әйтсәм дә, бер сүзем дә кермәде» [5] [Cколько ни говорила, ни одному слову не вняли они], ее голос — чистый объект, выброшенный за символическую сеть. Как в нашей сцене падения платья, в которой изъят голос. То, что очищено от смысла и значения, что осталось после речи, артикуляции слов — сингулярная и субъективная мелодика, подобна той, что звучит, когда татарские женщины поют баиты, каждая на свой манер. Голос, который смогли оживить, о-звучить другие Сююмбике в память о госпоже. Именно голос обладает властью превращать слова в акты, в вокализации присутствует измерение перформативности, голос присутствует в логосе, в объявлении законности и весомости происходящего (репетиции влюбленного о признании своих чувств, происходящие на уровне мысли или во внутреннем диалоге, превращаются в акт в момент артикуляции слов любви вслух). Не зная причин смерти Сююмбике, не зная, откуда пошла легенда о ее падении с башни, мы можем лишь настаивать на том, что голоса других женщин конституируют ее историю в качестве акта, потому что сама возможность артикуляции — это тоже акт. Имя как означающее приводит в качестве итога голос, произнесенные слова исчерпывает себя в голосе — смутном посланнике исчезновения и смерти, которое сулит сам язык.

Событийно то меланхолическое состояние, в которое была погружена наша госпожа, лишившаяся своего государства и своего любимого. С точки зрения психического аппарата оно могло быть преодолено путем так называемой «работой скорби» — то есть неспешной, скрупулезной работой по разделению любимого объекта на маленькие кусочки и дальнейшую либидинальную сверх-нагрузку каждого из элементов. Затем идентификация с ним, последовательная интроекция его черт — именно это происходит в процессе символизации утраты, отпевания любимого объекта. Этого не случилось у Сююмбике, символическое не смогло осуществить свою работу по оплакиванию потерянных лет жизни, мужа, ставшей родной Казани. Эту «работу скорби» за нее проделывает эпос, литература, баиты, художественные произведения, судьбы женщин с именем Сююмбике. Каждое из звеньев этой цепочки пытается найти свой любимый кусочек татарского ханства в лице погибшей госпожи. И это также можно считать аргументом в пользу поднявшейся волны женщин, борющихся за свою свободу.

Сююмбике выпала из окна в воображаемом «прошлом» (задним числом), потому что ее вычеркнули из летописи в символическом «настоящем» — о чем говорят архивы с отсутствующими «Казанскими делами» и анализ летописных источников. Она исчезает, оставляя в имени реальное присутствие желания как такового. Желания, которое поведет за собой других женщин — и каждую в отдельности женщину, которая пока не знает, что для нее в этом мире есть место — такое же неповторимое, как само имя «Сююмбике».

Список литературы:

1. Фрейд З., Собрание сочинений. том 7. Москва, Фирма СТД, 2006г. О психогенезе одного случая женской гомосексуальности (1920г.), С.255

2. ПСРЛ, том XIX. История о Казанском царстве (Казанский Летописец). Издание 1-е. — СПб., 1903. 546 стр. Электронный ресурс https://xn--80ad7bbk5c.xn--p1ai/ru/content/istoriya-o-ka- zanskom-carstve

3. Случай «Мотивы паранойяльного преступления: преступление сестер Папен» был напечатан в третьем номере сюрреалистического журнала Минотавр. Это двойное убийство впоследствии побудило Жана Жене к созданию пьесы «Служанки» в 1947 г.

4. Лакан Ж. Ещё (Семинар, книга XX (1972/73)). Пер. с фр./ А. Черноглазова. М.: Издательство «Гнозис», Издательство «Логос». 2011). С.107

5. Урманче Ф. Татар халык иҗаты: тарихи һәм лирик җырлар. Казан, 1988. C.297 

Анна Бельчикова — практикующий психоаналитик, член Ассоциации клинического психоанализа и психотерапии, автор публикаций, организатор и участник конференций, семинаров и рабочих групп по изучению лакановского психоанализа и развитию идей З. Фрейда. 

Яна Михалина (Казань) — художница и исследовательница, изучающая небольшие эпизоды истории, ищущая место женского субъекта в современных политических режимах. Она работает с разными художественными формами – фильмами, временными институциями и мероприятиями. Михалина интересуется документальными практиками и женскими удовольствиями, болезнями и сексуальностью, а также феминизмом в исламе и психоанализе. С 2020 года – кандидат художественных исследований Академии искусств Тронхейма, Норвегия.


Проект реализуется победителем конкурса по приглашению благотворительной программы «Эффективная филантропия» Благотворительного фонда Владимира Потанина.

Рубрики
Место Смена События

Импровизационный перформанс Remembering Futures / Вспоминая Будущие

«Вспоминая Будущие» — импровизационный перформанс, появившийся в результате совместного проекта студии TaikaBox (Оулу, Финляндия), арт-группы «Алиф» и Центра современной культуры «Смена» (Казань, Россия).

На регулярных репетициях, начавшихся в октябре прошлого года, команда артистов исследовала и интерпретировала финские и татарские народные сказки, собирая их в аллегорический перформанс, в котором исследуются корни идентичности и её современные ростки. В проекте татарский фольклор переплетается с финским, и вместе они — с современными прочтениями и новыми технологиями, что позволяет по-новому взглянуть на прошлое и настоящее. Задействованная в проекте стрим-технология создает своего рода волшебное зеркало, в котором отражается прошлое, мир фантазий и возможные сценарии будущего.

Участники: Нурбек Батулла, Марсель Нуриев, Мария Нуриева, Анастасия Фаттахова, Марат Казиханов, Сугдэр Лудуп, Tanja Råman, John Collingswood, Lölä Vlasenko.

Билеты: предпродажа — 500 рублей, в день события — 600 рублей. Купить онлайн

Рубрики
Книга/Мерч

Книга «Моя жизнь»

Вместе с Фондом «Живой город» мы издали книгу художницы Маши Сумниной (арт-группа МишМаш) и архитектора Ильи Вознесенского (архитектурная группа «Обледенение архитекторов»).

«Моя жизнь» — автобиография из корпуса реальных фактов жизни известных людей — Марселя Дюшана, Моцарта, Александра Пушкина, Боба Марли, Пегги Гуггенхайм, Альберта Эйнштейна, Николы Тесла, Ги Дебора, Льюиса Кэррола и Туве Янссен и многих других — около 200 известных личностей. Книга выходит в рамках коллекции романов-инсталляций, открытой в 2020 году книгой «Запас табака» писателя Дмитрия Дергачева и художницы Александры Паперно.

Цена: 400 рублей

Купить книгу можно в книжных магазинах «Смена». Адреса и график работы:

Бурхана Шахиди, 7, Центр современной культуры «Смена»

10:00−20:00

без выходных

Пушкина, 86, Национальная библиотека РТ

10:00-21:00

без выходных

Заказать на OZON — ссылка.

Рубрики
Книга/Мерч Смена

Книга «Интересный разворот»

Вместе с издательствами Schrift Publishers и ABCDesign мы выпустили работу выдающегося советского и российского графического дизайнера Владимира Кричевского, посвященную тонкостям визуальной организации книжного издания.

То, что помимо смыслового насыщения приковывает читательское внимание и создает общий стиль содержания книги (форма и положение текста, иллюстративные материалы) уже давно считается искусством. Выполненные в согласии с заданным эстетическим порядком развороты книг — тонкая работа руки верстальщика, а об истории и самых любопытных деталях этого творческого процесса рассказывает «Интересный разворот».

Цена: 950 рублей

Купить книгу можно в книжных магазинах «Смена». Адреса и график работы:

Бурхана Шахиди, 7, Центр современной культуры «Смена»

10:00−20:00

без выходных

Пушкина, 86, Национальная библиотека РТ

10:00-21:00

без выходных

Заказать на OZON — ссылка

Рубрики
Место Смена События

Экскурсии «Мир татарской женщины» / «Женщины в движении»

В рамках параллельной программы выставки «Женщины в движении» пройдет серия экскурсий «Мир татарской женщины» по Казани, которые предлагают жителям исследовать локации в городе через судьбы женщин в разные эпохи, структуры повседневности, создавая альтернативные маршруты и городские карты памяти.

Регистрация

Проект «Мир татарской женщины» ставит своей целью сделать видимыми женщин в пространстве города Казани. Исторически сложилось, что героями культурной и исторической памяти являются мужчины: именно их увековечивают памятниками, названиями улиц. Возможен ли другой взгляд на город, есть ли место для женщин в символическом каркасе исторических кварталов Казани? Эти и другие вопросы ставят перед собой создательницы проекта «Мир татарской женщины».

Появление проекта связано с многочисленными мужскими нарративами в туристических маршрутах города Казани. Авторка идеи Энже Дусаева, историк, кандидат культурологии, соучредительница института городских исследований «Тамга»,  предложила женский взгляд на жизнь города, переосмыслить традиционное патриархальное пространство, разобраться, насколько корректно говорить о мужской и женской половине татарского дома. Героинями первой экскурсии стали просветительницы, актриса, ученые, модницы, обычные мещанки, жены купцов, создававшие объединения на рубеже XIX – XX вв.


Историки и экскурсоводы Гузелия Гиматдинова, Наиля Ханбекова, Дина Хабибуллина, а также журналистка, заслуженная артистка Республики Татарстан Лейсан Дусаева, предлагают жителям исследовать разные локации в городе Казани через судьбы женщин в разные эпохи, структуры повседневности, создавая альтернативные маршруты и городские карты памяти.

Участие в экскурсиях — бесплатное, но с обязательной регистрацией.

Не забывайте об ответственной регистрации!

• Если вы не сможете прийти — сообщите об этом организаторам, отменив билет на сервисе Timepad или связавшись с нами напрямую. Так вы дадите возможность посетить экскурсию другим.

• Останьтесь дома, если у вас повышена температура или вы чувствуете другие признаки недомогания. 


Продолжительность экскурсии 90 мин.

Регистрация

Рубрики
Место Смена События

Презентация выставки «Женщины в движении»

«Женщины в движении» — это выставка, включившая в себя фильмы, видео и другие работы художниц из Швеции, России, Испании и Англии. В работах участницы выставки рассматривают и раскрывают различные аспекты жизни и опыта женщин — семейные отношения, самоорганизацию, эмансипацию, работу, борьбу за равенство.

В день открытия пройдет презентация выставки с участием художниц и куратора. Они расскажут о том, как зародился проект, как отбирались работы и ответят на вопросы посетителей.

Событие организовано при поддержке Посольства Швеции.

Регистрация

Рубрики
Место Смена События

Кинопоказы в рамках выставки «Женщины в движении»

«Женщины в движении» — это выставка, включившая в себя фильмы, видео и другие работы художниц из Швеции, России, Испании и Англии. В работах участницы выставки рассматривают и раскрывают различные аспекты жизни и опыта женщин — семейные отношения, самоорганизацию, эмансипацию, работу, борьбу за равенство.

Вход бесплатный, по регистрации

21 февраля в 19:00 пройдет показ фильма «Тайный друг» (18+) Мари-Луизы Экман.

«Тебя, чёрт возьми, ТАК сильно отмутузят!!!» — кричит актриса Маргарета Крук, запуская в своего коллегу Эрнста-Хьюго Ярегорда сухариком, а Йёста Экман, муж режиссёрки, появляется в корсете и неглиже в абсурдистской драме с незабываемым монологом о том, как уродлива и отвратительна жена пострадавшего. Действие «Тайного друга» длится всего несколько часов и разворачивается на чердаке где-то в Стокгольме, когда супружескую пару неожиданно посещает тайный друг (всех троих играют известные актеры). Обмен ролями и переодевание, обман и самообман — все это в фильме, который обычно называют самым смешным из всей фильмографии Экман.

1 марта в 19:00 — «Серьёзная игра», Пернилла Аугуст, Швеция, 2016, 115 мин, 16+

Фильм по мотивам одноимённого романа Яльмара Сёдерберга, опубликованного в 1912 году. Швеция на заре ХХ века. Арвид, только что взятый корректором в штат солидной национальной газеты, приезжает с новыми коллегами в загородный дом модного художника – и с первого взгляда влюбляется в дочь хозяина Лидию. Чувства молодого человека взаимны, но сословные различия делают счастливый брак невозможным. Годы спустя судьба снова сводит героев. 

Пернилла Аугуст — известная шведская актриса. Её режиссёрские работы – «Временная бомба» (Time bomb, 2005), «За пределами» (Beyond, 2010), «Сцены ночи» (Scener ur natten, 2018).

15 марта в 19:00 — «Любовь с препятствиями», Дора Гарсиа, Норвегия, Бельгия, 2020, 59 мин, 16+

Политический потенциал любви – её стратегии, формы проявления, её интимный и публичный характер, а также то, как она формирует сообщество и создает законодательство – составляют фон произведений Доры Гарсиа. «Любовь с препятствиями» посвящена необыкновенному наследию Александры Коллонтай (Санкт-Петербург, 1872 – Москва, 1952). Это не байопик о потрясающей и известной всему миру Коллонтай, первой женщины-министра и первой женщины-посла. Этот фильм – попытка проследить и понять, как идеи, которые она выдвигала и защищала в начале XX века и которые на короткое время воплотились в жизнь в первые после установления советского режима, затем распространились по всему миру, адаптировались, транслировались, видоизменялась, поглощались и перерождались в различных волнах феминизма вплоть до наших дней. 

Для фильма «Любовь с препятствиями» Гарсиа исследует документальные свидетельства о Коллонтай в Институте Маркса-Энгельса-Ленина (ныне РГАСПИ) и выбирает четыре письма, короткий научно-фантастический рассказ и рукописную заметку, которые затем читают шесть разных женщин: так портрет Коллонтай складывается как история энтузиазма, разочарования и веры в будущее. Эта подборка представляет сложность фигуры Коллонтай и демонстрирует дистанцию между её официальным изображением и настоящим «я». 

17 марта в 19:00 — «Сёстры!», Петра Бауэр, Швеция, Великобритания, 2011, 72 мин, 18+

Фильм «Сёстры!» – работа, характерная для художницы Петры Бауэр, она создана в коллаборации и рассказывает о положении конкретной группы женщин. В данном случае эта группа – руководительницы лондонской организации Southall Black Sisters, созданной для поддержки чёрных женщин.  Через камеру мы наблюдаем повседневную работу организации – здесь встречают женщин, нуждающихся в помощи и убежище, активистки ведут переговоры с властями или просто хорошо проводят время вместе. Фильм показывает нам самые рутинные, но при этом самую значимую стороны солидарности и настойчивости. «Сёстры!» – это размышление о возможностях социальной и политической дискуссии с помощью видео. Это фильм – часть кино-трилогии, основанной на легендарном фильме Шанталь Акерман «Жанна Дильман, набережная Коммерции 23, Брюссель 1080» (1975). 


Петра Бауэр – художница и режиссёр из Стокгольма, профессор Королевского института искусств. Принимает участие в различных выставочных проектах, от более масштабных мероприятий (например, Венецианской биеннале), до небольших художественных пространств в разных частях света, включая The Collective в Эдинбурге. С 2013 года она тесно сотрудничает с многоэтническим самоорганизованным Женским центром Tensta Hjulsta в Стокгольме, где в настоящее время снимает «кинопортрет» центра и женщин, которые в нем работают. Участвует в групповой выставке «Телетрамплин: от детского телевидения к современному искусству и литературе» в ЦТИ «Фабрика» в Москве. Персональная выставка Бауэр пройдёт в конце 2022 года в Московском музее современного искусства в рамках серии выставок шведских художников «Северный травелог».

 

20 марта в 18:00 — «Астрид», Кристина Линдстрём, Швеция, 2016, 90 мин, 12+

Астрид Линдгрен – писательница, чьи книги разошлись тиражом 150 миллионов экземпляров. Она придумала Пеппи Длинный чулок, Карлсона и других персонажей, полюбившихся поколениям читателей. Однако кем она была в реальной жизни и откуда черпала источник вдохновения? Благодаря уникальным архивным материалам этот документальный фильм проливает свет на ранее неизвестные стороны личности Астрид Линдгрен. 

Кристина Линдстрём — журналист и режиссёр. Она известна благодаря своим работам на телевидении, отмеченным критиками и наградами. В течение многих лет работала продюсером на Шведском Радио, с 2000 по 2010 год занимала пост руководителя Культурного и общественного отдела Шведского телевидения. Лауреат ряда журналистских наград. 

24 марта в 19:00 — «Девочка, мама и демоны», Сюзанн Остен, Швеция. 2016, 92 мин, 16+

Маленькая Ти живет вместе со своей мамой, страдающей от расстройства личности. Они не выходят из квартиры, поскольку мама Ти уверена, что вокруг них обитают злобные и могущественные демоны. Чтобы спасти маму, девочка решает бросить демонам вызов.

Cюзанн Остен известна как театральный режиссёр и профессор режиссуры в Институте драмы в Стокгольме.
Среди её работ: «Братья Моцарт» (1986), «Ангел-хранитель» (1990) и «Сложные люди» (2001).

27 марта в 18:00 — «Любители», Габриэла Пихлер, Швеция, 2019, 102 мин, 16+

Шведский провинциальный город надеется заманить к себе сеть дешёвых магазинов и нанимает признанного режиссёра рекламы, чтобы создать городу достойный имидж. Но две смелые местные девушки решают провести собственные репортажи, чтобы рассказать всем, как дела обстоят на самом деле.

Габриэла Пихлер дебютировала как режиссёр полнометражного кино в 2012 году с фильмом «Ешь спи умирай» Die (Äta sova dö, 2012), получившим приз зрительских симпатий на Венецианском кинофестивале, также известна благодаря своим короткометражными фильмам, например «Шрамы» (Skrapsår, 2008).

3 апреля в 18:00 — «За гранью мечты», Ройда Секерсёз, Швеция, 2017, 90 мин, 18+

Мирья, осуждённая к тюремному заключению после неудачной попытки ограбления, возвращается домой и обнаруживает, что её мать тяжело больна и нуждается в лечении и уходе. Мирья дожна срочно найти работу – а тем временем на горизонте снова появляется её банда…

Ройда Секерсёз — шведский режиссер родом из Курдистана. Самая молодая ученица Стокгольмской академии драматического искусства. Секерсёз также снимается в кино сама, участвует в поэтических слэмах, интересует социальной проблематикой. «За гранью мечты», дебютный полнометражный фильм Секерсёз, был хорошо принят критиками и публикой в том числе благодаря хорошо проработаннам женским персонажам. 

5 апреля в 19:00 — «Любящие пары», Май Зеттерлинг, Швеция, 1964, 118 мин, 18+

В центре сюжета – воспоминания трёх рожениц о событиях, оказавших особое влияние на их жизнь. Анжела вспоминает своё сиротское детство, привязанность к тёте Петре и дружбу с девочками в школе. Агда вспоминает детские шалости и любовные увлечения беззаботной юности. Детсво Адель было несчастливым, а в брак она вступила по рачёту. Пересказывая историю своей жизнь другим каждая женщина переосмысляет её, а неожиданная развязка фильма становится решением судьбы. 


Фильмография режиссера и актрисы Май Зеттерлинг насчитывает множество фильмов, созданных в период с 1940-х по 1990-е годы. Зеттерлинг начала снимать в 1960-х годах – документальные, а также короткометражные и художественные фильмы. «Любящие пары» были ее первым полнометражным фильмом. Премию, названнную в честь Май Зеттерлинг, Шведский комитет по художественным ежегодно вручает режиссёру, показавшему высочайший уровень художественного мастерства в работе с документальным и короткометражным кино. 

8 апреля в 19:00 — «Марта и Ники», Тора Мкандавире Мортенс, Швеция, 2016, 90 мин, 18+

В 2010 году Марта Набвир и Ники Цаппос приняли участие в крупнейшем международном конкурсе уличных танцев Juste Debout в Париже. Тогда две женщины  впервые стали чемпионами мира по хип-хоп-танцам. Фильм Торы Мортенс – история любви Марты и Ники к танцам, к друг другу, о поиске своего пути в жизни и об испытаниях, через которые пришлось пройти главным героиням. 

Тора Мортенс родилась в Стокгольме. Работала фотографом, широко публиковалась в различных журналах и газетах, а также выставлялясь в нескольких музеях и галереях. В 2007 году окончила Стокгольмскую академию драматического искусства, тогда же выступила режиссёром и продюсером своего первого фильма «Томми на Кубе».

12 апреля в 19:00 — «Аниара», Пелла Когермананд и Хуго Лилья, Швеция, США, 2019, 106 мин, 16+

«Аниара» — экранизация одноименной научно-фантастической поэмы лауреата Нобелевской премии Гарри Мартинсона. Аниара — космический корабль, один из многих, переносящих население Земли к новому месту жительства – Марсу. Как только Аниара покидает разрушенную Землю, она сталкивается с космическим мусором и сбивается с курса. Пассажиры Аниары постепенно понимают, что они никогда не смогут вернуться на Землю и обречены вечно дрейфовать по пустой и холодной Вселенной. 

Пелла Когерман – выпускница Королевского института искусств, Хуго Лилья — Национального колледжа кино и телевидения в Швеции. Они работают вместе с 2009 года, и «Аниара» — их первый полнометражный фильм. В 2010 году они сняли философский короткометражный фильм о зомби «Заново рождённый» (Återfödelsen), получивший призы на Берлинале, Ситжесе, Клермон-Ферране и других кинофестивалях.

14 апреля в 19:00 — «Девушка во фраке», Карин Сванстрём, Швеция, 1926, 121 мин, 18+

Фильм снят по мотивам одноимённого романа Яльмара Бергмана о студентке по имени Катя Кок: она скандализирует публику, явившись на выпускной бал во фраке своего брата. Режиссёр фильма Карин Сванстрём появляется также и на экране в роли вдовы окружного викария, внушающей ужас всему городку Вадчёпинг. «Девушка во фраке» – это очаровательная комедия с переодеваниями, которая справедливо считается одним из шедевров шведского немого кино. Музыкальное сопровождение фильма – музыка Лотты Хассельквист Нильсон. 

Карин София Сванстрём – шведская актриса, продюсер, режиссёр театра и кино. С 1933 по 1941 год занимала пост художественного руководителя и генерального продюсера киностудии Svensk Filmindustri (SF). Впервые появилась на экране в 1921 году, в фильме Морица Стиллерса «Беглецы», за всю жизнь снялась более чем в 50 картинах. Как режиссёр выпустила 4 фильма в период с 1923 по 1926 год.

19 апреля в 19:00 — «Братья Моцарт», Сюзанн Остен, Швеция, 1986, 109 мин, 18+

Комедия о работниках театра, живущих только театром, говорящих и думающих только о театре. Труппе предстоит поставить новую версию «Дон Жуана» Моцарта, режиссёр – восходящая звезда индустрии – полон подрывных замыслов, прямо противоположных всем театральным традициям. Труппа не разделяет ни этих идей, ни энтузиазма творца, собирающегося «вдохнуть в оперу новую жизнь». Однако, как это и бывает в театре, то, что грозило обернуться катастрофой, стало грандиозным представлением. Торжествующий Моцарт одерживает верх над публикой – однако у этого Моцарта на сей раз есть и сила, и творческие цели.

4 мая в 19:00 — «Чартер», Аманда Кернелл, Швеция, Норвегия, Дания, 2021, 94 мин, 18+

После развода муж Алисы запрещает ей видеться с детьми. Однажды вечером, после того как младший сын звонит ей в слезах, Алиса решает, не предупредив отца, забрать детей из школы и полететь на Канарские острова.

Аманда Кернелл родилась в Умео (Швеция) в 1986 году, имеет шведские и саамские корни. Дебютировала в 2006 году, в 2009 году получила награду за лучший короткометражный фильм на Фестивале детского и юношеского кино BUFF (Мальмё, Швеция).

Рубрики
Книга/Мерч Смена

Книга «Свияжский хронотоп»

В 2022 году мы переиздали книгу «Свияжский хронотоп» при поддержке Фонда «Живой город».  Впервые этот текст был опубликован в 2001 году в историческом академическом журнале Ab Imperio в разделе «Новейшии мифологии».

Текст книги заставляет задуматься о времени, топографии смерти и об истории вещей и людей, но делает это очень нежно.

Автор книги — режиссер-документалист и педагог Марина Разбежкина. С 15 лет она с разной периодичностью жила в Свияжске, снимала там кино, проводила вместе с нами кинофестиваль «Рудник».

Иллюстрации к книге нарисовал Рашит Сафиуллин — художник, декоратор, художник-постановщик фильмов «Сталкер» Андрея Тарковского и «Время жатвы»

Цена: 300 рублей.

Купить книгу можно в книжных магазинах «Смена». Адреса и график работы:

Бурхана Шахиди, 7, Центр современной культуры «Смена»

10:00−20:00

без выходных

Пушкина, 86, Национальная библиотека РТ

10:00-21:00

без выходных

Заказать на OZON — ссылка.

Рубрики
Смена

«Улица с односторонним движением»: фрагмент из книги и 5 фотографий из архива «Смены»

Издательство Ad Marginem переиздало текст немецкого философа Вальтера Беньямина «Улица с односторонним движением». Эта книга, впервые вышедшая в 2012 году, послужила отправной точкой и озаглавил уличную выставку Олега Тихонова, которую «Смена» организовала на улице Профсоюзная 20 июля 2014 года. 

«Рупор “Смены”» вспоминает текст Вальтера Беньямина и публикует несколько фотографий из архива, зафиксировавшего эту однодневную выставку, которую предварял текст о пустынной улице, в последствии ставшей «главной барной улицей Казани»: «”Улица с односторонним движением” — эксперимент фотографа Олега Тихонова и “Смены”, в процессе которого витальная, самодовольная и динамичная улица Баумана «переносится» на пустующую, полумертвую улицу Профсоюзную. Как и одноименная книга философа Вальтера Беньямина, идея выставки посвящена обманутым надеждам и появлению новых контуров тихой мещанской радости». 

С любезного разрешения издательства вы публикуем несколько фрагментов из книги, в которую помимо «Улицы с односторонним движением» вошел текст «Берлинское детство на рубеже веков» — два фрагментированных текста, проницательно анализирующих ткань повседневности. Сквозные темы книги — взаимодействие прошлого и настоящего, неслышная поступь истории, ностальгия, коллекционирование и т. д. — тесно связывают эту, казалось бы, необязательную автобиографическую прозу с главными теоретическими проектами Беньямина, посвященными Бодлеру, культурной истории XIX — начала XX века и, шире, судьбе модерна.

Пивная

Матросы редко сходят на сушу; служба в открытом море — это воскресный отдых по сравнению с работой в гавани, где часто днем и ночью приходится заниматься погрузкой и разгрузкой. А когда экипаж получает увольнение на берег на пару часов, уже темно. В лучшем случае на пути к трактиру мрачным монолитом стоит собор. Пивное заведение — это ключ к любому городу; знать, где можно выпить немецкого пива, — вот вам и вся география с этнологией. Немецкий кабак раскрывает морякам карту ночного города: оттуда и до борделя, и до других кабаков добраться нетрудно. Его название уже давно курсирует в застольных разговорах. Ведь когда моряки покидают гавань, они подымают, один за другим, словно маленькие вымпелы, прозвища заведений и танцплощадок, красивых женщин и национальных блюд, которые ждут их в следующем порту. Но кто знает, суждено ли еще раз пристать к берегу? Поэтому едва только судно декларируется и причаливает, на борту тотчас появляются торговцы сувенирами: цепочки и открытки с видами, картины маслом, ножи и мраморные фигурки. Город не осматривают, а покупают. В чемодане матроса кожаный ремень из Гонконга соседствует с панорамой Палермо и фотографией девушки из Штеттина. Точно так же выглядит и их настоящий дом. Им неведомы туманные дали, в которых бюргеру мнятся чужеземные миры. Что в первую очередь важно в каждом городе, так это служба на борту, а потом немецкое пиво, английское мыло для бритья и голландский табак. Международные индустриальные нормы в них засели крепко-накрепко, их не одурачишь пальмами и айсбергами. Моряк «наелся» близости, и говорят ему что-то лишь точнейшие нюансы. Ему легче различат страны по тому, как в них готовят рыбу, а не по тому, как построены дома и оформлен ландшафт. Он до такой степени обжился в мелочах, что пути в океане, где он встречает другие корабли (воем сирены приветствуя те, что принадлежат его фирме), превращаются для него в шумные трассы, на которых приходится уступать дорогу. В открытом море он обитает как в городе, где на одной стороне марсельской Ла Канебьер стоит кабак из Порт-Саида, а на другой, наискосок, — гамбургское увеселительное заведение, где неаполитанская Кастель-дель-Ово стоит на Пласа Каталунья Барселоны. У офицеров преи- муществом всё еще пользуется родной город. Но вот для матроса второго класса или кочегара — людей, чья рабочая сила, перевозимая внутри судна, соприкасается с товаром, — гавани, идущие одна за другой, — это даже не родина больше, а колыбель. И, слушая их, понимаешь, как мало правды в путешествиях.

Парикмахер для требовательных дам

Три тысячи дам и господ с Курфюрстендамм нужно однажды утром, не говоря ни слова, поднять из постелей, арестовать и удерживать в заключении двадцать четыре часа. В полночь по камерам раздается анкета на тему смертной казни, от опрашиваемых требуется указать, какой вид казни они лично выбрали бы в соответствующем случае. Эту письменную работу в заточении должны будут выполнить «с должной компетенцией» те, кто прежде, когда их никто не спрашивал, распространялись на эту тему лишь «добросовестно» (1). Еще до рассвета — времени, с давних пор священного, у нас же отданного палачу, — вопрос о смертной казни был бы разрешен.

(1) Обыгрывается юридический канцеляризм «Nach bestem Wissen und Gewissen» (букв. «с должной компетенцией и добросовестно»). 

Осторожно, ступеньки!

Работая над хорошей прозой, нужно пройти три ступени: музыкальную, на которой она сочиняется, архитектурную, на которой она выстраивается, и, наконец, текстильную, на которой сплетается ее ткань.

Уполномоченный книжный инспектор

Наше время, будучи в контрапосте Ренессансу вообще,

в особенности противоположно той ситуации, когда было открыто искусство книгопечатания. Случайность это или нет, его возникновение в Германии приходится на время, когда книга в высоком смысле слова, Книга книг, благодаря лютеровскому переводу Библии стала народным достоянием. Теперь всё указывает на то, что книга в этой традиционной форме приближается к своему концу. Малларме, увидев в кристаллической конструкции своих несомненно традиционалистских текстов истинный образ грядущего, впервые в «Coup de dés» переработал графическое напряжение рекламы в письменную образность (1). В основу экспериментов с письмом, предпринятых впоследствии дадаистами, был положен не конструктивный принцип, а точные нервные реакции литераторов, и потому они были гораздо менее долговечными, чем эксперимент Малларме, выросший изнутри его стиля. Но именно опыты дадаистов позволяют понять актуальность того, что отыскал Малларме — монадически, в своей наглухо закрытой каморке, в предустановленной гармонии со всеми ключевыми событиями наших дней в экономике, технике, общественной жизни. Реклама безжалостно вытаскивает письмо, нашед- шее убежище в печатной книге, где оно вело автономное существование, на улицу и отдает его во власть жестокой гетерономии экономического хаоса. Такова суровая школа новой формы письма. Если столетия назад оно постепенно начало укладываться, из надписи на вертикальной плоскости стало рукописью, покоящейся на наклонной плоскости пюпитра, чтобы в конце концов улечься в книжной печати, то теперь оно вновь начинает так же медленно подниматься. Даже газета уже читается больше сверху вниз, нежели по горизонтали, а кино и реклама и вовсе подчиняют письмо диктатуре вертикали. И прежде чем современник сподобится раскрыть книгу, взор его уже застилает такая сплошная пелена из изменчивых, цветных, перебивающих друг друга литер, что ему теперь едва ли удастся проникнуть в тихую архаику книги. Буквы, эти стаи саранчи, уже сегодня заслоняющие жителям больших городов солнце так называемого духа, с каждым годом будут становиться всё плотнее. Иные требования деловой жизни ведут еще дальше. С картотекой приходит завоевание трехмерного письма, то есть поразительный контрапункт к трехмерности письма в его первоначальном облике рун или узелков. (И уже сегодня книга, согласно наставлениям современного научного способа производства, — это устаревший посредник между двумя картотечными системами. Ибо всё существенное находится в карточном ящике исследователя, написавшего ее, и ученый, который ее штудирует, встраивает ее в свою собственную картотеку.) Но очевидно, что развитие письма не будет до бесконечности привязано к властным притязаниям хаотического движения в науке и экономике, — напротив, настанет момент, когда количество перейдет в качество, и письмо, которое всё глубже проникает в графическую область своей новой эксцентричной образности, разом овладеет адекватным этой образности предметным содержанием. Поэты, которые в таком случае, как и испокон веков, станут в первую очередь мастерами письма, только тогда смогут участвовать в работе над этим образным письмом, когда они откроют для себя те области, где (без чрезмерного превознесения себя) осуществляется его конструирование: в статистических и технических диаграммах. Основав международное переменчивое письмо, они вернут себе авторитет в жизни народов и обретут такую роль, в сравнении с которой все надежды на обновление риторики окажутся допотопными мечтаниями.

(1) Весь этот пассаж Беньямина о Малларме, несомненно, вдохновлен текстами Поля Валери, в частности его статьей о «Броске костей», где он также апеллирует к Лейбницеву понятию предустановленной гармонии. Ср. характеристику поэзии Малларме: «Блеск этих кристаллических систем, таких чистых и точно бы ограненных со всех сторон, меня завораживал» (Валери П. Письмо о Малларме / пер. А. Эфроса // Поль Валери об искусстве. М.: Искусство, 1993. С. 359).

Учебное пособие

Принципы увесистых томов, или Искусство писать толстые книги

I. Всё изложение должно быть пронизано длинными и многословными описаниями замысла.

II. Следует вводить термины для тех понятий, которые больше нигде в книге, помимо этого определения, не встречаются.

III. Понятийные различия, с большим трудом разработанные в тексте, следует снова стереть в примечаниях к соответствующим частям.

IV. Понятия, о которых говорится только в общих чертах, нужно проиллюстрировать примерами: если речь идет, скажем, о машинах, следует перечислить все возможные их виды.

V. Всё, что a priori известно о каком-либо объекте, следует подкрепить множеством примеров.

VI. Взаимосвязи, которые можно было бы представить графически, следует изложить словами. Скажем, вместо того чтобы рисовать генеалогическое древо, все родственные связи следует изобразить и описать.

VII. Каждого из оппонентов, которые прибегают к одним и тем же аргументам, следует оспорить отдельно.

Среднестатистический труд сегодняшнего ученого должен читаться как каталог. Но когда же начнут писать книги как каталоги? Если дурное содержание проникло таким образом во внешнюю форму, то возникает превосходное сочинение, в котором каждому мнению приписывается его ценность, но они тем самым не выставляются на продажу.

Пишущая машинка только тогда вытеснит перо в руке литератора, когда точность типографских форм будет непосредственно встроена в концепцию его книг. Возможно, тогда потребуются новые системы с более разнообразными шрифтами. Они поставят перст указующий на место бегло пишущей руки.

Метрически выстроенный период, ритм которого затем нарушен в одном-единственном месте, образует самый прекрасный прозаический пассаж, который только можно себе представить. Так сквозь брешь в стене в комнату алхимика прорывается луч света и заставляет сверкать кристаллы, сферы и треугольники. 

Перевод: Антон Прокопьев

Рубрики
Место Смена События

Смена х WLAG Россия: шесть писательских воркшопов для женщин

В рамках параллельной программы выставки «Женщины в движении» ЦСК «Смена» и WLAG Россия организуют шесть бесплатных писательских воркшопов для женщин. Ведущая — соосновательница писательских курсов и сообщества WLAG в России писательница и драматург Света Лукьянова. Мероприятия пройдут при поддержке Шведского Института.

Участницами воркшопа смогут стать женщины старше 18 лет, предыдущий писательский опыт не играет роли. Каждое занятие состоит из лекционной части, работе в группе и письменных упражнений. Тексты, написанные на воркшопах, войдут в зин «Женщины в движении». За художественное оформление и производства зина отвечает художница Анастасия Каркоцкая. Презентация зина пройдет на закрытии выставки 15 мая.

Участие в воркшопах бесплатное, количество мест ограничено. На каждый воркшоп нужно регистрироваться отдельно. 

Регистрация

Программа воркшопов:

Воркшоп 1. Что мешает нам писать. Работаем со страхами и препятствиями и устанавливаем комфортную рутину.

20 февраля 15:00-17:00

Воркшоп 2. Женский автофикшн — как и для чего писать «из жизни». Как личные истории становятся литературой.

12 марта 15:00-17:00

Воркшоп 3. Как найти идею для текста на тему «Женщины в движении».

19 марта 15:00-17:00

Воркшоп 4. Сюжет, конфликт, ставки. Продумываем структуру текста.

26 марта 15:00-17:00

Воркшоп 5. Локальное письмо. Как наш культурный опыт отражается в письме и почему это важно.

9 апреля 15:00-17:00

Воркшоп 6. Редактирование текста. Как найти и развить свой писательский язык. Работа над текстами для зина.

23 апреля 15:00-17:00

Ведущая воркшопов Света Лукьянова. Соосновательница WLAG в России и издательства No Kidding Press. Филолог, пишет рассказы, пьесы и песни. В 2019 году  издательстве «Смена» вышла ее дебютная книга «Здесь».

Арт-продюсер зина Анастасия Каркоцкая. Выпускница ЕУ СПб, студентка школы современной фотографии Docdocdoc, участница групповых выставок «изнутри / быть / извне», Sailor studies, кураторка выставки «Россия в пакете», персональной выставки «Выход из Инстаграма».

Рубрики
Книга/Мерч

Книга «Дневники Тукая»

Переиздание книги «Дневники Тукая» издательства «Смены».  Это малоизвестный документ, оставленный одним из самых популярных авторов татарской литературы. Из автобиографических воспоминаний и дневниковых записей читатель узнает Тукая по другую сторону школьного учебника. Вошедшие в книгу тексты не только демонстрируют переживания и сложности быта последних лет жизни поэта, но и позволяют лучше понять его фигуру и характер, часто спрятанные за официальными представлениями об авторе. 

Чем отличается новое издание?

— Справочным аппаратом. Мы расшифровали (почти) каждое имя, место, явление, событие, которые упоминаются Тукаем.
— Переводом. Рашид Тухватуллин подготовил новую редакцию.
— Новым дизайном от Анны Наумовой и Кирилла Благодатских.

Цена: 300 рублей

Купить книгу можно в книжных магазинах «Смена». Адреса и график работы:

Бурхана Шахиди, 7, Центр современной культуры «Смена»

10:00−20:00

без выходных

Пушкина, 86, Национальная библиотека РТ

10:00-21:00

без выходных

Заказать на OZON — ссылка.

Рубрики
Книги Рупор

Мария Линд: «Учитывая современное состояние мира, нам необходимо думать о вещах за пределами мейнстрима»


19 февраля в Центре современной культуры «Смена» откроется групповая выставка «Женщины в движении» с участием художниц из Швеции, России, Испании и Англии. Куратором проекты выступила Мария Линд — искусствовед, куратор, теоретик современного искусства, cокуратор биеннале Manifesta (1998), в прошлом куратор Музея современного искусства в Стокгольме и директор стокгольмского Центра современного искусства Tensta Konsthall.

В преддверии открытия выставки мы републикуем фрагменты диалог Марии Линд и историка искусства Терри Смита из книги «Беседы с кураторами», которая вышла в рамках совместной издательской программы Ad Marginem и Музея современного искусства «Гараж». В книгу вошли обстоятельные разговоры Терри Смита с наиболее влиятельными кураторами современности: героями книги стали Борис Гройс, Клэр Бишоп, Ханс Ульрих-Обрист и многие другие. Взятые автором интервью являются источником ценной информации для всех, занимающихся и интересующихся современным искусством.

ЧТО ТАКОЕ «КУРАТОРСКОЕ»?


МЛ: Я думаю, будет полезнее думать больше не о позициях — художника, критика, куратора, — а о процессах: создания искусства, письма, кураторства. Понятие кураторского, в его лучшем виде, объединяет все эти аспекты. Современное искусство мастерски говорит о современном существовании, мастерски представляет нашу современность, оно, словно сейсмограф, чувствует грядущее, опережая в этом другие общественные сферы.

У него особое положение, поскольку оно способно всасывать все в том виде, в каком оно происходит, и в то же время у него есть свои вековые традиции перекройки, артикуляции и критики. По сравнению с прочими формами общественного выражения, современное искусство является передовой формой анализа и производства знания.

Практика «кураторского» лежит вне методологии, это почти следующая ступень, своего рода метаметодология. Как и само современное искусство, она очень инклюзивна. Я использую понятие «практика кураторского», а не просто «кураторство», поскольку в моем представлении между ними есть качественное различие. «Кураторство» относится к технической стороне вещей и может принимать разные формы и очертания: создание выставок, заказ отдельных произведений, организацию видеопросмотров или серий семинаров, воркшопов и т. д. Но «практика кураторского» подразумевает реализацию этих пунктов с ощущением и четким пониманием того, почему они делаются именно так, именно в это время и по отношению к этому искусству, а также к вопросам, которые оно поднимает или предлагает. «Кураторское» основано на стремлении выйти за пределы статус-кво.


ТС: В вашей статье «Кураторское» в Artforum вы утверждаете что-то вроде того, что «„кураторское“ должно превосходить эту расширенную область, многомерную роль, включающую критику, редактуру, образование и привлечение денежных средств». Перечислив эти занятия через запятую, вы подтолкнули многих к мысли, что любая музейная деятельность, любая выбранная роль может считаться «практикой кураторского». Но это как раз то, чего вы не имели в виду, не так ли?


МЛ: Да, верно.

ТС: В книге «Осмысляя современное кураторство» я цитировал ваше обсуждение этой темы с Йенсом Хоффманом, которое считаю очень интересным.

Йенс Хоффман выдвигает термин «паракураторство», что, как я понимаю, есть нечто вроде кураторства, но не совсем, — по приблизительной аналогии с парамедициной или парапреподаванием. Вы отвечаете ему, что «кураторство является не столько продуктом кураторского труда per se, сколько результатом труда сети посредников». И далее весьма увлекательно развиваете свою мысль: «результат должен обладать свойствами взволнованной глади, особыми многоуровневыми средствами предоставления ответа в определенном контексте, поэтому „кураторское“ подразумевает скорее презентацию, чем репрезентацию, оно исполняет нечто здесь и сейчас, а не просто картографирует его из „там и тогда“». Очевидно, это проводит разделительную черту между сущностным действием кураторства и искусствоведческим исследованием и письмом. Это заявляет о том, что кураторский акт демонстрирует нечто за пределами уже известного, отличное от очевидной, явной одновременности определенных связей. Тем не менее вы можете представить себе институционального куратора, который читает ваши слова и утверждает, что теперь применит «кураторское» к экспозиции перманентной коллекции. Или независимый коллектив кураторов, которые говорят, что теперь будут делать что угодно, а когда все погрузится в хаос и беспорядок, это и будет проявлением «кураторского». Сегодня мы можем наблюдать оба примера в музеях и на альтернативных площадках. Однако для вас «кураторское» является отнюдь не формулой. Не могли бы вы подробнее рассказать, что же это такое?


МЛ: Это то, что вы обычно можете идентифицировать только постфактум, после того как вы сделали что-то и оно уже функционирует. Это понимание того, что делает конкретный проект, когда все его элементы уже схореографированы. Это пришло ко мне во время работы в Центре кураторских исследований в Бард-Колледже, когда я проводила много времени с умными, увлеченными студентами, но меня беспокоило то, что их больше
интересовала собственная карьера, чем взаимодействие с искусством или размышления о значении своей практики для мира. Мы собираемся быть всего лишь аппаратчиками в системе или попытаемся подтолкнуть её к изменениям? Учитывая современное состояние мира, нам необходимо
думать о вещах за пределами мейнстрима.

И как их оценить? У меня нет ответов, но я думаю, что реализовать это можно только после того, как дело сделано, как событие произошло. Если вы заранее заявите о том, что ваш проект будет критическим, он, скорее всего, таковым не окажется. Если вы заранее объявите свою деятельность «практикой кураторского», результат, скорее всего, будет иным.

ТС: По-моему, вы описываете то, что раньше называлось «открытым экспериментальным процессом». «Практика кураторского», таким образом, означает организацию экспериментальной ситуации, которая в случае удачи произведет не просто результат, но и собственную ценность. Иными словами, условия ее оценивания будут установлены в процессе ее осуществления, в противоположность необходимости соответствовать существующим ожиданиям или предварительно заданным условиям.

ЦЕНТРАЛЬНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ИСКУССТВА


МЛ: В этом смысле «кураторское» радикально ситуационно. Однако некоторые константы или принципы присутствовать должны. Искусство, например, бесспорно должно занимать центральное положение, несмотря на то что последние несколько десятилетий, как мне кажется, производство выставок все больше вытесняет его на задний план.

Я действительно считаю, что искусство само по себе является уникальной формой понимания, которая помогает нам проблематизировать и осмыслять нашу собственную ситуацию. Это фантастический ресурс. В этом основа моей верности искусству. Как нам осуществлять «кураторское» и при этом отдавать должное искусству? Как нам следует использовать потенциал искусства? Как нам способствовать его развитию? Мне кажется, что зачастую мы только скользим по поверхности этих вопросов.


ТС: Ряд молодых кураторов и даже молодых художников, услышав это, станут считать вас переходной фигурой. (Я знаю, что они говорят так обо мне.) Для них это остаточная фикция прошлого поколения, когда художник был в абсолютном приоритете и произведение искусства выступало определяющим полем взаимодействия, тогда как все остальные — зрители, аудитория, кураторы, критики и прочие — учитывалось лишь в последнюю очередь как что-то менее значительное, отдаленное.


Сегодня, напротив, многие кураторы понимают свою деятельность как участие в процессе преобразования плечом к плечу с художниками, писателями, публицистами и всеми остальными… Все открыты к творческим возможностям и готовы хвататься за них, как только те появляются.


«Взволновать мировые глади…» Интересно, много ли гладей и много ли гладкости в современном понимании мира? Сейчас возникает непосредственное ощущение гиперактивности и бесконечных возможностей, но они, как известно, существуют лишь в качестве эффекта действия источников власти — финансового капитала, рекламного бизнеса, правительственных учреждений, международной преступности, военных машин, — настолько далеких от нас, что они воспринимаются как само собой разумеющееся, правда, до того момента, пока не выйдут из-под контроля, как это произошло с финансовым капиталом в 2008 году.

Дэвид Джослит описал эту ситуацию в своей книге «After Art» («После искусства»), заявив, что художественная практика стала собирательной, репликативной, итеративной и встроенной в поток информации в интернете и остальном мире. С этой точки зрения искусство может рассматриваться как практика создания событий или изменений в информационном потоке.

ПИРУЭТЫ И СВЕРХСОТРУДНИЧЕСТВО

МЛ: Я размышляю о тенденциях в кураторстве, скажем, среди молодых кураторов сегодня. Если отбросить исключения, то я вижу два основных направления. Первое я называю «кураторские пируэты», которые происходят, когда тема или структурная причуда является солью проекта. В этом случае весь проект становится самореферентным, а то и вовсе превращается в самокопание, и зачастую в чрезмерной степени. Думаю, что многие проекты Йенса находятся на грани кураторских пируэтов, но в большинстве случаев, я бы сказала, он склоняет их в правильную сторону.


Вторая тенденция пользуется риторикой, которая на первый взгляд совершенно противоположна первой. Я называю ее «сверхсотрудничество»: это происходит, когда куратор стремится сотрудничать, зачастую под эгидой оспаривания понятия авторства и поисков более демократичных способов работы. Однако вместо этого такой симбиоз между художником и куратором лишь исключает из проекта всех остальных. Вместо автора с одной головой имеем художника или куратора с двумя головами.

В обоих случаях интерес к внешнему миру, за исключением уже привлеченной публики или определенной группы соратников, минимален.

И в этом я вижу проблему, поскольку вопрос о культурной легитимности искусства стоит очень остро. Это совершенно очевидно в данный момент в Европе, со всеми сокращениями финансирования искусства и т. д. Послевоенный договор между гражданами и их правительствами о том, что культура является неотъемлемой частью общества и поэтому должна финансироваться государством, оказался нарушен. И как нам в таком случае легитимировать то, чем мы занимаемся?

(Перевод: Ольга Гаврикова)


Проект реализуется победителем конкурса по приглашению благотворительной программы «Эффективная филантропия» Благотворительного фонда Владимира Потанина.