«Собирание бабочек» Сергея Аксакова

Пожалуй, многие, читая «Собирание бабочек», осознают, что они с Аксаковым из одной грибницы. Осознают и невольно погружаются в собственное детство — солнечное, летнее, полное ароматов цветущих трав и стрекота кузнечиков, и в нем, своем ожившем детстве, купаются, как оса в туркменской дыне.

Достойно удивления, насколько русские писатели были и остаются склонными к естествознанию, даже если не брать в расчет энтомологию. Редко кто из классиков не бродил по перелескам, полям и болотам с ружьем, Бунин с Куприным по запаху с закрытыми глазами могли определить сорт дыни, Астафьев знал толк как в пескарях, так и в царь-рыбах, про Пришвина и Хлебникова нечего и говорить — известно каждому.

Читая эту книгу, невольно испытываешь неожиданное, но сильное чувство, заложенное здесь исподволь, помимо намерений автора. Чувство утраты. Безвозвратной утраты одного существенного достояния, можно сказать, цивилизационной ценности — аристократизма.

Аксаков — олицетворение этой утраченной ценности, ненавязчивое, но печальное напоминание о ней. Почему утрата безвозвратна? ­Потому что аристократизму не научиться, и замены ему нет. Сколько бы прослойка ни морщила нос и ни именовала себя духовной аристократией, она остается всего лишь духовной буржуазией с наморщенным носом. Не более.

«Рассказы из студенческой жизни» Евгения Чирикова

5 января 1886 года в «Волжском вестнике» (№ 4) был ­опубликован рассказ Чирикова «Рыжий»: «Как-то на рождественских праздниках в 1886 г., возмущенный преимуществом богатых детей, сел и горячо записал… не думая, зачем и для какой цели… Написал про нищего мальчика очень трогательную мелодраматическую историю с идейными выпадами по адресу “сытых”».

Осенью 1887 года в Казанском университете начались волнения по поводу ущемления студенческих прав. Студент последнего курса, Евгений Чириков, сочинил сатирическую «Оду императору Александру III», чтение вызвало бурный восторг, «качали на руках, заставляли бисировать, при последней строке присоединялись к “Ура-а-а!”». 7 декабря 1887 года Евгения Чирикова исключили из уни­верситета и приговорили к ссылке в Нижний Новгород. В Нижегородском остроге он написал свою первую повесть «Капрал», которая была опубликована в 1888 году в трех ­номерах казанской газеты «Волжский вестник». 

В начале 1892 года Чирикова очередной раз арестовали и переправили в тюрьму в Казань. После освобождения разрешили остаться здесь при условии «жить смирно без вмешательства в политику». В Казани он обвенчался со своей невестой Валентиной Георгиевной Григорьевой и необычайно активно печатался в «Волжском вестнике», стал секретарем этой лучшей провинциальной поволжской газеты тех лет — и уехал из города уже известным на всю Россию писателем. Чириков воспел Казань — она предстает красивым городом во многих его повестях и рассказах, и особенно в трилогии «Жизнь Тарханова»: «Мелодичный благовест далекой церкви и кудахтанье снесшейся где-то курицы, ласковый шепот листвы и солнечные пятна по дорожкам уносили душу в царство неясных и ленивых мечтаний…».

«Двадцать стихов студента Флоренского» Дмитрия Дергачева

Предисловие Дениса Осокина «Пара слов о стихах Флоренского»

Со всего сердца приветствую выход книги стихов об ангелах студента Флоренского, созданную моим другом Дмитрием Дергачевым еще в 1990-е годы. 

С автором мы знакомы с наших пятнадцати лет, когда оба поступили в гуманитарный класс одной только что открытой феерической казанской школы — и дружим вот уже более тридцати лет.

В прямом диалоге с этой книгой, в улыбчивом диалоге между двумя видными поэтами-мистиками наших дней, в начале нулевых я написал книгу стихов ассистента Коменского о ­суккубах, которая неоднократно входила в состав моих бумажных сборников от разных издательств.

И посвятил ассистент Коменский свою книгу Петру Флоренскому, отбывшему, по-видимому, куда-то в немецкую землю.

И несправедливо складывалось до сих пор, что у «Суккубов» было больше читателей.

Но благодаря издательству «Смена» эта справедливость восстановлена. 

И я поздравляю тебя, дорогой мой ДД. И всех читателей — с этим чтением.

У меня в «Суккубах» в тексте № 19, который называется «Любовь суккубов к кругу и трем треугольникам» – наши инициалы: Денис Осокин, Дмитрий Дергачев, Дмитрий Дергачев, Денис Осокин. 

И называли мы друг друга когда-то еще в бумажных письмах — Треугольник Круг и Треугольник Треугольник.

«Громвал» Гавриила Каменева

Вся жизнь Каменева прошла в Казани, за исключением поездок в Москву и Петербург. Многие темы и мотивы его произведений связаны с родным городом. Каменев являлся одним из первых казанских библиофилов: библиотека, которую он начал собирать с юности, насчитывала около 500 томов книг, причем поэта интересовали не только содержание, но и красота изданий — качество переплета, шрифта, обреза.

Самым известным произведением Каменева стал «Громвал» — одна из первых (если не первая) баллад в русской литературе, героико-романтическая, «готическая» поэма.  «Громвал» отличается насыщенной поэтикой страшного, возвышенно-ужасного. Действие происходит в фантазийном «готическом» мире дикой природы и мистических замков, наполненном таинственностью, мрачными ­звуковыми и визуально-­цветовыми образами, драматическими картинами ночи и бури. В сюжете чередуются эпизоды покоя, сна и яростного движения во время схваток-боев. Перед читателем предстает захватывающее столкновение не просто со злом, но со злом потустороннего мира, мира смерти, во всей его чудовищной уродливости. В череду «злых» персонажей Каменев ввел образы Зилантов — казанский мотив, отсылка к средневековой легенде о крылатом змее-драконе Зиланте. 

В течение XIX века «Громвал» несколько раз переиздавался в сборных антологиях русской литературы, причем в текст были внесены редакторские изменения. В изданиях XX — начала XXI вв. составители вновь вернулись к первоисточнику, публикации 1804 года, отступая от нее только в отдельных моментах, не соответствующих современной орфографии и пунктуации. С 1930-х гг. «Громвал» и все другие авторские произведения Каменева неизменно входят в публикуемые литературные сборники поэзии и прозы его эпохи, а в настоящее время их можно с легкостью найти и в сети Интернет. 

«Полное затмение солнца» Николая Лобачевского

Лобачевский для современного читателя — в первую очередь геометрия. Однако для современников именно эта часть его деятельности была едва ли не наиболее сомнительной, а честь и славу он приобрел как преобразователь Казанского университета, сначала как декан физико-математического факультета (1820–1827), а затем – как многолетний ректор (1827–1845). По существу, именно на эти годы, с 1820-х и до середины 1840-х, приходится становление университета в Казани, где предшествующие годы с формального открытия ­университета 1804 г. (когда в студенты зачислили учеников старшего класса гимназии) были лишь прологом. Водоразделом между двумя эпохами университетского существования стала известная ревизия Магницкого и последующее назначение его попечителем Казанского учебного округа — Магницкому во многом и обязан быстрым взлетом своей карьеры Лобачевский. И хотя Магницкий справедливо пользуется репутацией более чем постыдной, а ревизуя университет, прежде всего выставлял себя борцом с идейной крамолой, но в случае Казанского университета это послужило действительному реформированию университета (хотя другой вопрос, не пошли бы дела примерно тем же путем и без борьбы с вольнодумством и попыток непосредственного приложения Священного Писания к курсу физики). 

Наука этого времени — еще не строго формализованное знание, отчет об экспедиции остается в литературном плане прежде всего письмом. Это не отчет о наблюдении солнечного затмения, последнее составляет лишь один, хотя и главный сюжет; это, как справедливо поименуют его публикаторы, «Отчет об экспедиции в г. Пензу для наблюдения солнечного затмения». По существу, перед нами короткий миг, когда наука уже стала профессиональной, и сам Лобачевский — яркий пример такого профессионального ученого, а с другой — сохраняет свою обозримость и внятность для отдельного человека.

---

Книги серии «Кустода» выпускаются в образовательных целях и распространяются бесплатно.

Книги вышли в рамках Летнего книжного фестиваля «Смены» в 2023 году в четвертой коллекции серии «Кустода». Центр современной культуры «Смена» совместно с Национальной библиотекой Республики Татарстан переиздал 4 детские иллюстрированные книги — «Безнен Алиф» Фаика Тагирова, «На книжной фабрике» Кави Наджми и Шакира Мухаметжанова, «Гульчечек» Ирины Колмогорцевой, а также работу «Буквы. Алфавит» Александры Платуновой.

Книги, вышедшие с 1925 по 1968 год, показывают нам движение локальной книжной графики от Золотого века отечественной книжной графики — первого послереволюционного десятилетия — через более строгий образ книг сороковых годов к ее второму яркому всплеску в период Оттепели.

«Безнен Алиф» Фаика Тагирова, 1929

Татарский художник-конструктивист Фаик Тагиров неплохо известен за пределами Казани или, как минимум, легко отличим от других художников конструктивизма во многом благодаря яркому татарскому национальному компоненту в своих работах.

Закончив мастерскую Владимира Фаворского в московском ВХУТЕМАСе, впитав актуальные для того времени художественные практики, Тагиров создал свою уникальную графическую субстанцию, соединив в своих работах конструктивистские приемы с татарским языком, с арабской вязью, которая в руках художника превращалась в буквы, набранные кирпичиками.

Тагиров был участником творческих союзов «Сулф» (1923), ТатЛЕФ (1923), которые объединяли в себе татарских художников и поэтов-футуристов, а также членом союза «Октябрь» (1927-1932) и «Молодой Октябрь» (1928-1932).

В 1927 году в ТАССР начался переход на латинский шрифт — яналиф. Тагиров принимал активное участие в разработке новых латинских шрифтов, в пропаганде новой письменности, создал серию плакатов на тему чтения для журнала «Яналиф» — «Читать умеешь?» или «Яналиф — азбука высочайшей техники. Мы вошли в век культурной революции».

В 1934 Фаик Тагиров в соавторстве с сестрой Суфиёй Тагировой выпустил на латинице иллюстрированный дошкольный букварь «Безнен Алиф» («Наша азбука») в издательстве «Татгосиздат».

В 1946 году Тагиров стал заведующим отдела новых шрифтов в НИИ полиграфического машиностроения, занимался разработкой оригинальных рисунков шрифтов и решением теоретических вопросов шрифтоведения, а в 1963 году стал заведующим сектором шрифтов народов Азии.

Его интерес к буквам и алфавитам, начавшийся с яналифа, сопровождал его всю жизнь: после краха конструктивистского проекта Тагиров переключился на наборный шрифт, исследовал и разрабатывал шрифты для разных национальных форм: русские, латинские, арабские, а также шрифты для Армении, Индии, Кореи.

«На книжной фабрике» Кави Наджми и Шакира Мухаметжанова, 1947

Книга «На книжной фабрике» — совместная работа звезд татарской культуры — поэта, писателя и переводчика Кави Наджми и художника Шакира Мухаметжанова, двух важнейших деятелей локальной литературно-художественной сцены ХХ века, создавших и возглавлявших союзы татарских художников и поэтов, а также занимавшихся общественной деятельностью в 40-е годы. Получивший славу как татарский поэт-имажинист, переводчик на татарский язык произведений Пушкина, Лермонтова, Крылова, Блока, Маршака, писатель и редактор, Кави Наджми стал известен как инициатор и соавтор «Письма татарского народа фронтовикам-татарам», один из главных активистов, в 1941 году вывозивщих из тюрьмы поэта Фатыха Карима, а после войны занимавшийся реабилитацией Мусы Джалиля и других «опальных» героев. Мухематжанов же сразу после окончания графического отделения Казанских архитектурно-художественных мастерских, главной кузницы казанских авангардистов, в 1951 году стал заведующим художественной редакцией главного республиканского издательства — Татгосиздата, где работал до 1961 года.

Художник вел активную работу по объединению казанских графиков, иллюстраторов и работников книги в единый творческий коллектив. Работал как печатник-рационализатор в области литографского печатного дела, оформил около 80 книг.

Два видных деятеля казанской культуры, неразрывно связанные с созданием книг — работой в редакциях, созданием текстов и оформлением книг, не могли не сделать детскую производственную книжку о том, как эта книга создана. В ваших руках еще и редкая работа, связанная, пожалуй, с одним из самых впечатляющих зданий XX века, находящихся в центре Казани — конструктивистским Домом Печати, бывшем книжном центре республики.

«Гульчечек» Ирины Колмогорцевой, 1967

Книга «Гульчечек», пожалуй, одна из самых известных работ казанской художницы детской книги Ирины Колмогорцевой — ведущего художника-графика Татарстана второй половины XX века, оформившей более 100 книг для издательств Казани, Москвы, Свердловска, Львова, Киева, а также создательницы около 100 плакатов для Казанской мастерской агитплаката. Впервые изданная в московском издательстве «Малыш» в 1967 году, татарская народная сказка «Гульчечек» распространялась по всему Советскому Союзу, став книжным продуктом, продвигающим татарскую национальную культуру за пределами ТАССР в период активного роста внутреннего туризма в стране.

Колмогорцева — одна из немногих казанских художников, использовавших при оформлении детских книг гравировальные техники — линогравюру и офорт. В этом отношении Колмогорцева, человек периода Оттепели, если и не является наследницей, то крайне близка к соседям по четвертой книжной коллекции «Кустода» — художникам «Казанского авангарда», которые активно занимались пропагандой графического искусства, выпускали книги и альманахи, и в конечном итоге создали уникальное для русского авангарда в его широком значении локальное художественное явление.

«Буквы. Алфавит» Александры Платуновой

Художница Александра Платунова (1896-1966) родилась в семье иконописца и прославилась как представительница авангарда, создав со своими мужем, художником Константином Чеботаревым, несколько уникальных художественных объединений, во многом сформировавших явление, получившее название «казанский авангард». 

Платунова окончила живописное огделение Казанской художественной школы (1916), Казанский архитектурно-технический институт (Казанское художественное училище), где преподавала с 1921 по 1926 год. Вместе с Константином Чеботаревым, Верой Вильковиской, Илларионом Плещинским художница входила в ключевые для того времени казанские объединения — союз «Подсолнечник» (1918), коллектив «Всадник» (1921- 1924), ТатЛЕФ (1923- 1926). Они одними из первых в России пропагандировали графическое искусство как отдельный и самостоятельный жанр, выпускали одноименные графические альманахи и в конечном итоге внесли неоценимый вклад в развитие локальной художественной сцены первой трети ХХ века: В 1930-1940-е годы Платунова активно работала в книжной графике и создала серии иллюстраций к произведениям Александра Пушкина, Максима Горького, Василия Каменского, Николая Некрасова.

В 50-е годы художница работала в отделе новых шрифтов НИИполиграфмаш, руководителем которого в тот момент был другой представитель казанского авангарда

Фаик Тагиров.

Во время работы в НИИполиграфмаше Платунова исполнила эскизы типографских национальных орнаментов белорусского, узбекского, таджикского, казахского, туркменского, молдавского, карельского.

Работа «Буквы. Алфавит» формально никогда не была книгой, несмотря на свою абсолютно книжную типологию азбуку. 33 страницы, каждая из которых представляет собой одну букву, выполнены на отдельном листе в технике линогравюры и изданы в Казани в 1925 году — буквально за год до того, как художница покинула город и переехала в Москву. Папка была подарена автором Всеволоду Воинову, который возглавлял отдел графики в «Русском музее» и планировал в 1926 году организовать выставку отечественной гравюры за первые 10 лет советской власти.

Несмотря на алфавитность, стремящуюся к некоторой законченности по принципу «от А до Я», «Буквы» Платуновой никогда не показывались одновременно на одной выставке или не репродуцировались в одном каталоге. Предлагая «Буквам» все-таки попробовать себя в книжной форме, мы хотели не только продемонстрировать всю тотальность и продуманность работы Платуновой над букварем, но и шутливо восстановить историческую справедливость и напомнить, что азбука это всегда книга

---

Издательство выражает благодарность Ольге Зяблицевой за помощь в подготовке настоящего издания.

Книги серии «Кустода» выпускаются в образовательных целях и распространяются бесплатно.

Летний книжный фестиваль «Смены» организован Центром современной культуры «Смена», Национальной библиотекой Татарстана и Дирекцией парков и скверов Казани при поддержке программы социальных инвестиций СИБУРа «Формула хороших дел». Стратегический партнер фестиваля — Фонд «Живой город».

Вторая коллекция серии «Кустода», запустившейся в 2020 году в рамках Зимнего книжного фестиваля «Смены». В новой подборке забытые казанские тексты-манифесты — авангардистская концепция лечения недовольства философией «Идея философской клиники» Константина Сотонина (1921), «Периодическая система искусств» (2000) — magnum opus основателя пионера медиа-арта в СССР, лидера НИИ «Прометей» Булата Галеева, историческая фальсификация «Манифест Казанских нео-футуристов. За что нас бьют?» (1913), а также каталог выставки «Кажется, будет выставка в Казани», бренд-постер и карта Нового книжного фестиваля «Смены».

Серия была выпущена издательством «Смена» специально к Новому книжному фестивалю 2022 и распространялась бесплатно. При поддержке Министерства культуры Республики Татарстан и Фонда поддержки современного искусства «Живой город».

Книга «За что нас бьют»

«Манифест казанских нео-футуристов», подписанный именем А. Грибатниковъ — мистификация и своеобразная шутка художественного критика, издателя, коллекционера, художника Александра Мантеля (1880—1935), долгое время остававшегося в тени истории искусств. Лишь недавно обнаруженные архивы и пытливый взгляд специалистов помогли в полной мере собрать биографический портрет человека, образ действия которого абсолютно точно совпадал с современными кураторскими стратегиями и просветительскими практиками. Мантель издавал книги и журналы, организовывал выставки в Казани и Тетюшах, собирал коллекцию работ современников, которая стала частью запасников Государственного музея изобразительных искусств Республики Татарстан. Он внес существенный вклад в развитие казанской художественной сцены, интеллектуальной среды начала ХХ века и показал опыт открытой кураторской сборки, где Казань была точкой встречи современных художников со всей страны.

Текст манифеста впервые был опубликован в сборнике «Нео-футуризм. Вызов общественным вкусам» (Казань, 1913).

Текст «Александр Мантель — бескорыстный пропагандист чистого искусства» впервые был опубликован в каталоге выставки «”Мир искусства”. Живопись. Рисунок. Гравюра. Скульптура. Издания. К 115-летию объединения» (Казань, Издательство «Заман», 2013). В настоящем издании мы публикуем сокращенную версию оригинала.

Книга «Идея философской клиники»

Последние буквы на восстановленной в 2018 году эмблеме «Время. Сила. Энергия. НОТ», которую можно увидеть на знаменитой лестнице в Ленинском саду в Казани, скорее все- го, вводят в замешательство современного человека. Речь идет о Научной организации труда — позабытом историей советском институте, одним из центров которого была Казань. Этот проект мог бы быть популярен в ХХI веке: соединяя научное знание и инструментарий, близкий к модным селф-хелпу и тайм-менеджменту, НОТовцы пытались реорганизовать и усовершенствовать рабочие процессы городских профессий, делая их комфортными для пролетариата. Одним из идеологов казанского отделения НОТ был Константин Сотонин (1893 — около 1944) — философ, художественный критик, брат известной художницы Галины Сотониной. Считая, что подлинной лечебницей души была и остается одна наука — философия, а все беды человечества — от внутреннего недовольства, Сотонин изобретает «философскую клинику» — учреждение будущего, в котором врачи-философы, используя на практике современные научные достижения, должны заниматься диагностикой, лечением и профилактикой недовольства.

Текст впервые был опубликован в книге «Идея философской клиники: Введение в систему философии» в серии «Монографии / Бюро науч. организации труда» (Казань, Государственное издательство Авт. Тат. Соц. Сов. Респ., 1922).

Книга «Периодическая система искусств»

В 2000 году за плечами Булата Галеева (1940–2009) — визионера и первопроходца видеоарта в Советском Союзе, руководителя НИИ экспериментальной эстетики «Прометей» — были выставки в главных институциях современного искусства в России и за рубежом с последующими приобретениями его работ в фонды, публикации в международных журналах и участие в конференциях по всему миру, световые инсталляции.

В докладе «Компьютеры и искусство: мифы и реальность», прочитанном на рубеже столетий, Галеев развивает одну из своих главных синестетических идей — «периодическую систему искусства». С помощью этой системы, «пусть и не такой строгой, как у Менделеева в химии, но обладающей достаточной мотивированностью и эвристичностью в контексте философии искусств», он пытается амбициозно предсказать будущее развитие художественных практик.

Текст впервые был опубликован в сборнике «Перспективы развития современного общества. Часть 1» (Казань, Издательство КГТУ им. А. Н. Туполева, 2000) и назывался «Компьютеры и искусство: мифы и реальность».

Каталог «Кажется, будет выставка в Казани»

Каталог групповой выставки «Кажется, будет выставка в Казани», в которой участвовали 22 казанских художника и музыканта. Первый в истории «Смены» масштабный экспозиционный проект, призванный вывести на первый план молодых представителей локальной художественной сцены.

В проекте «Кажется, будет выставка в Казани» приняли участие 17 художников и 5 музыкантов, каждый из которых вносит посильный вклад в образ современной казанской культуры. У них разный бэкграунд (кто-то преподает искусство в Москве, кто-то выступает на крупнейших техно-фестивалях Европы) и разный профессиональный опыт (для кого-то выставка в «Смене» является дебютной), они работают с разными медиа от живописи и фотографии до саунд-арта и инсталляций и живут в разных городах, но по-прежнему отождествляют себя с Казанью.