fbpx

Смена

Рубрики
События

Выставка Sinkhole Project

9 и 10 октября во дворе Центра современной культуры «Смена» краснодарская арт-группа Plague проведет выставку Sinkhole Project по инициативе одноименного проекта Sinkhole Project (Балтимор) в рамках международного онлайн-фестиваля независимых художественных инициатив G.O.D.2. Garden of  Dreams. Открытие состоится 9 октября в 15:00. Вход свободный. 

«В этой выставке Plague продолжают свое исследование постчеловеческого и объектно-ориентированного подходов, а также жуткого, которое приобретает свои свойства, только являясь чем-то очень близким и знакомым. Для этого сближения и знакомства в выставке будут задействованы различные объекты, такие как скульптура, графика и живопись, созданные художниками из Казани, Москвы, Санкт-Петербурга, Краснодара и Берлина.

Работы художников как будто заигрывают с реальность, они имитируют её, пытаются предстать в виде объектов взятых из окружающего нас мира, походить на вещи и образы которые мы можем узнать. Узнавание здесь, как встреча с чем-то знакомым, особая магия, кроющаяся  в ежедневных повторениях, бытовых ритуалах и церемониях, призванных помочь нам осмыслить и удержать реальность» — Артур Голяков, Plague.

куратор: 

Plague (@plague_pro) по инициативе Sinkhole Project (@sinkhole_project)

художники:

Виталий Безпалов (Москва), Ваня Венмер (Краснодар), Артур Голяков (Краснодар — Казань), Стас Лобачевский (Краснодар), Андрей Покровский (Москва), Зухра Салахова (Казань), SL(Казань), Илья Смирнов (Санкт-Петербург), Бернхард Холашке (Берлин) 

Sinkhole Project это кураторское исследование и платформа под руководством Джо Спейера, которая использует заборы в Балтиморе и другие общественные места как физическое пространство для произведений искусства. 

Plague — кураторская группа, основанная художниками Артуром Голяковым, Стасом Лобачевским и Ваней Венмер в 2018 году в Краснодаре. Plague исследуют границы и пересечения кураторских и художественных практик, работая над выставкой, как над единым объектом искусства, который может быть включен в более широкое поле по производству смыслов и высказываний. В дополнение к своей кураторской деятельности Plague постепенно развивается в других областях, открывая для себя новые форматы. В самом конце 2020 года они открыли Plague Space, автономное выставочное пространство.Открытие Plague Space, помимо прочего, направлено на то, чтобы вживую показать в Краснодаре работы зарубежных художников и кураторов, с которыми они работали и чьи художественные практики считают важными в контексте актуальных арт-движений. К сентябрю 2021 года в выставочном пространстве прошли выставки художников из Осло, Москвы, Нью-Йорка, Парижа, Лейпцига, Берлина и Лондона.

В 2020 году Plague организовали «G.O.D», онлайн-фестиваль с участием восьми off-site и artist run коллективов со всего мира, основной целью которого является установление коммуникаций и связей между художниками, кураторами и другими участниками арт сообщества из разных стран. 

Garden of Death — первая часть G.O.D., объединившая восемь художественных инициатив со всего мира.  В 2020 году в нем приняли участие Altan (Осло), Catbox Contemporary (Нью-Йорк), K. O. T. Z (Лейпциг), Hyperlink Athens (Афины), Underground Flower (Перт/Гонконг), MRZB (Турин), 427 Gallery (Рига) и Plague (Краснодар).

На данный момент идет идет подготовка ко второй части фестиваля, которая будет опубликована онлайн в середине октября на сайте ofluxo.net 

Рубрики
Книги Рупор

Книга недели: «Вот и всё»

Нас готовят к концу на протяжении всей истории и все это уже было в книгах и фильмах, утверждает Адам Робертс — преподаватель литературы колледжа Роял Холлоуэй Лондонского университета, писатель, которого критики называют лучшим современным фантастом, и по совместительству историк жанра. В книге «Вот и всё» показывает, как друг на друга влияют научная фантастика и реальность и анализирует возможные сценарии Армагеддона. С разрешения издательства Individuum публикуем фрагмент из введения, озаглавленного «Конец близок», в котором Робертс прибегает к теории вероятности, чтобы представить, как скоро все мы исчезнем.


Однако сначала, будто стереотипный мультперсонаж, расхаживающий с плакатом «Конец близок», я хочу убедить вас, что название введения абсолютно верно: конец света гораздо ближе, чем вы думаете. Человечество тысячелетиями предсказывало конец света и каждый раз считало, что он уже близок. Предположение, что какое-то явление столетиями остается близким, кажется противоречивым: прилагательное «близкий» означает, что нечто очень скоро случится, но во временном отрезке в десятки веков нет ничего скорого. Перефразируя The Smiths, когда именно это скоро наступит?

Итак, когда же наступит конец света: через миллионы лет или в ближайшем будущем?

Обратимся к теории вероятности. Она позволяет определить, какой исход вероятнее: что апокалипсис ждет нас уже завтра или что человечество просуществует еще многие триллионы лет. Заранее скажу, что ответ вам не понравится.

Речь идет о так называемой теореме о конце света, основанной на принципах байесовской вероятности.

Теория вероятности по определению ничего не утверждает, а лишь предполагает. Если подбросить игральный кубик и загадать одну из граней, то вероятность, что выпадет именно она, составит один к шести. В случае с миллионом бросков вероятность, что каждая грань будет выпадать один раз из шести, возрастает. Предположим, мы сделали миллиард бросков и составили график — насколько часто выпадала каждая грань. На этом графике все столбики были бы примерно одинаковой высоты. Когда фактор произвольности накапливается в таком масштабе, что сама произвольность исчезает и мы начинаем видеть подспудную логику происходящего, — вот тогда и можно говорить о вероятности.

В XVIII веке английский священник Томас Байес сформулировал один из основных принципов теории вероятности, который теперь известен как теорема Байеса. Вот как это работает. Если я спрошу вас, какова вероятность, что на улице идет дождь, вам достаточно подойти к окну, чтобы ответить на мой вопрос. Но предположим, что до окна слишком далеко и вы не можете разглядеть капли дождя. Зато вы видите, что на улице много людей с раскрытыми зонтами. Это нельзя считать однозначным доказательством, однако любое другое объяснение выглядит куда менее вероятным.

Это тривиальный пример, но есть множество других, менее очевидных способов показать, как логика Байеса применяется в реальной жизни. Например, вероятность заболеть определенным видом рака повышается под влиянием таких факторов, как возраст, пол и образ жизни. Врачи могут использовать это и в результате улучшить профилактику и повысить показатели выживаемости. Другими словами, добавление в теорему Байеса определенных данных в медицинском контексте может буквально спасать жизни.

Как это связано с концом света? А вот как: группа не чуждых статистике философов недавно использовала теорему Байеса, чтобы подсчитать вероятность того, что миру скоро придет конец. Впрочем, это было скорее упражнение в теории вероятности, чем конкретное предсказание. Суть исследования заключалась не в том, чтобы прямо указать на природную катастрофу, ядерную войну или внеземное вторжение, а в том, чтобы в целом определить вероятность вымирания человечества. Используя теорему Байеса, исследователи не учитывали данные о количестве углекислого газа в атмосфере или количестве ядерных боеголовок в мире. Известно было только то, что сейчас мы живы. В итоге — интересный результат: вероятность того, что люди вымрут в относительно обозримом будущем, возросла.

Конечно, логично переживать о том, что экологическая стабильность планеты находится под угрозой или что ядерное оружие, случайно или преднамеренно, может нанести нашему миру непоправимый ущерб. Однако теорема Байеса повышает вероятность вымирания человечества независимо от других данных. Говоря простыми словами, конец света, о котором идет речь в этом исследовании (ведь, несомненно, есть несколько видов конца света), подразумевает, что все люди вымрут, а не то, что планета будет обязательно уничтожена. Нас как представителей рода человеческого это должно встревожить. Разумные люди недаром беспокоятся о конкретных проблемах: например, что таяние замерзшего метана в Сибири и его выбросы в атмосферу делают более вероятным неизбежную гибель мира, пригодного для жизни. Хорошо. Результат этого исследования следующий: если мы опираемся на теорию Байеса, нужно пересмотреть оценку этой вероятности, какой бы она ни была, и повысить ее. Это утверждение кажется странным, даже парадоксальным, но оно вовсе не обязательно является неправильным.

Рассмотрим две гипотезы: «конец близок» (предположение о скором окончании истории человечества) и «конец откладывается» (предположение, что вид Homo sapiens будет существовать еще долго). Во втором случае количество живущих человеческих особей будет огромным и, возможно, станет исчисляться триллионами. В сценарии «конец близок» это число окажется намного меньше, ведь люди перестанут рождаться. Статистики использовали теорему Байеса для оценки вероятности обоих сценариев и заключили, что вероятность того, что вы живете прямо сейчас, выше, если «конец близок», и ниже, если «конец откладывается».

Поясню на примере: то, что вы родились именно тогда, когда вы родились, — это дело случая, как и вытаскивание лотерейного шарика из гигантской коробки. Если половина шариков в нашей воображаемой коробке черная, а половина — белая, то вероятность вытащить шарик каждого из этих цветов составляет 50%. Шансы равны. Пока все просто.

А теперь представьте, что вам нужно вытащить шарик из коробки, в которой либо десяток, либо сотня последовательно пронумерованных от одного до ста шариков. Вы запускаете руку в коробку и достаете шарик с номером три. Что более вероятно: десяток или сотня шариков в коробке?

Согласно теореме Байеса, если вы вытаскиваете шарик номер три, то в коробке скорее десять шариков, так как вероятность вытащить шарик с этим номером выше в том случае, если в коробке десять шариков, чем если их сто, — в десять раз выше, если точнее. Конечно, шарик номер три не доказывает, что в коробке десять шариков, ведь их может оказаться и сто, но вероятность гипотезы о десяти шариках увеличивается.

Теперь давайте применим этот мысленный эксперимент к проблеме конца света. Предположим, я — пятидесятимиллиардный человек, родившийся на планете Земля. В сценарии «конец близок» общее количество людей, когда-либо родившихся на свет, составило бы сто миллиардов, а в сценарии «конец откладывается» — гораздо больше, возможно, даже триллион. Но раз мне выпал шарик с числом пятьдесят миллиардов, то вероятность сценария «конец близок» гораздо выше, чем сценария «конец откладывается», — точно так же, как в предыдущем примере номер три скорее означает, что шариков в коробке было десять, а не сто.

В споре о конце света есть аналогичный аргумент. Рассмотрим сценарий «конец откладывается»: возможно, человечество колонизирует Вселенную, просуществует миллиарды лет и разрастется до популяции в триллионы особей. Если так оно и будет, то мы с вами появились лишь на заре человеческой истории — насколько это возможно? Согласно вероятностному подходу, мы предполагаем, что находимся где-то посередине. Это суждение перемещает нас по направлению к сценарию «конец близок»: не то чтобы конец света произойдет сегодня в полночь (это тоже маловероятно), но, скорее всего, он случится в ближайшие несколько сотен лет.

С вероятностной точки зрения конец действительно близок.

Рубрики
Место События

Лекция «Теоремы Гёделя и вычислимость»

Продолжаем цикл лекций о математике! Говорим о современных математических исследованиях, взаимосвязи математики с другими фундаментальными и прикладными науками. Лекторы обещают провести обзор основных математических идей и проблем, которые с ними связаны.

5 декабря в 17:00 встречаемся на второй лекции «Теоремы Гёделя и вычислимость». Билеты здесь.

На лекции будут освещены простые и не очень простые идеи, лежащие в основании математической логики. Теорема Гёделя о полноте позволяет рассматривать математическое доказательство как конструктивный алгоритмический процесс. С другой стороны, теорема Гёделя о неполноте утверждает, что в любой достаточно богатой теории существуют утверждения, которые невозможно ни доказать, ни опровергнуть. Идея доказательства этой нетривиальной теоремы связана как с парадоксами древности (парадокс лжеца), так и с богатыми выразительными возможностями алгоритмических языков. 

Лектор: Искандер Калимуллин, профессор РАН, профессор кафедры алгебры и математической логики КФУ.

Рубрики
События

Лекторий «Смены» на Open Space Market

Совсем скоро (25-26 сентября) выйдем за пределы «Смены» — устроим серию лекций на главном локальном дизайн-маркете. Встретимся в ЦУМе! Программа такая:

25 сентября:

12:00 — «Мужчина с Марса, Женщина с Венеры»

   Homo sapiens прошел длительный  путь эволюции от древних приматов до современного человека. Из дикого существа мы превратились в цивилизованного  индивидуума. Если посмотреть вокруг, мы все внешне разные, что не скажешь про наших предков обезьян. Как минимум  нас легко отличить по полу. Строение тела, поведение и другие признаки разные, что порой кажется, что мы с разных планет. Мы эволюционировали как единый вид, но получились непохожие. Как экологические и социальные факторы способствовали формированию двух полов у человека?

Ильгизар Рахимов — доктор биологических наук, профессор, заведующий кафедрой биоэкологии, гигиены и общественного здоровья Института фундаментальной медицины и биологии Казанского (Приволжского) федерального университета

17:00 — «Зелёная кампания» Активизм в создании особо охраняемых природных территорий. Успешные практики Татарстана.

 Поговорим об успешном спасении Волги от засыпки в Займище и создании ООПТ «Савиново» в Казани. А также поделится «дорожной картой», как перейти от аларм-тактики по оперативному реагированию на угрозы природным территориям к системной работе по созданию особо охраняемых природных территорий в синтезе активистов, ученых и органов власти.

Юлия Файзрахманова — специалист по устойчивому развитию, член Экспертного совета по экологическому благополучию Общественной палаты РТ, журналист Activatica.org

26 сентября 

14:00 — «Что такое Физика? Кто такие Физики?»

У всех, кто ходил в школу, был предмет «физика» и вёл его, конечно, физик!

Когда мы подросли, мы поняли, что в школе нас всё время обманывали, и на уроках ИЗО не научат рисовать как художник, и на музыке на научат петь как певец, а уж чему учат на физкультуре и ОБЖ вообще непонятно! Однако с математикой каждый из нас сталкивается буквально каждый день, и это совпадает с тем, чему учат в школ! Но что такое наука Физика? Близко ли она к школьной физике? Что делают учёные физики? Есть ли эта наука и эти учёные в Казани?

Артемий Шмелев — кандидат физико-математических наук, научный сотрудник двух лабораторий: быстропротекающих молекулярных процессов и квантовой оптики в алмазах.

16:00 — «Вакцины против эпидемий»

 Как часто вы задаете себе вопрос, стоит ли делать прививку от гриппа в этом году? Как вы относитесь к антипрививочному движению? Что вас беспокоит, когда вашему ребенку планомерно проставляют все вакцины согласно национальному календарю?

 На лекции «Вакцины против эпидемий» поговорим о структуре вирусов и способах борьбы с ним, удостоверимся в безопасности прививок и почему они не вызывают аутизм и, на примере антипрививочных кампаний разберем, к каким последствиям может привести отказ от вакцинации.

Динара Файсханова — молекулярный биолог и биохимик, магистр Института фундаментальной медицины и биологии КФУ, победитель программы «CRDF Global&FASIE», УМНИК, «Интеллект года» РТ, лауреат премии «Студент года — 2015».

Рубрики
Место События

Лекция «Мозг и восприятие искусства»

Музыка, театр, кино, живопись, скульптура, архитектура — почему нашему мозгу нравятся произведения искусства? Ответ на этот вопрос кроется в том, как наш мозг воспринимает и обрабатывает информацию.

Поговорим о том, почему нам нравятся одни произведения искусства и категорически не нравятся другие, какие зрительные иллюзии добавляют новых измерений в живопись и архитектуру, а также о том, что искусство взяло из физиологии.

Лектор: Полина Кривых — психофизиолог, автор книги про улучшение памяти «Где мои очки, и другие истории о нашей памяти», популяризатор науки, приглашенный преподаватель НИУ ВШЭ и РГГУ, спикер TEDx.

Купить билет

Рубрики
Книги Рупор Смена

Книга недели: «Красные части»

«Красные части: автобиография одного суда» — книга американской писательницы Мэгги Нельсон об убийстве ее тети Джейн и о состоявшемся спустя тридцать пять лет судебном процессе. После того, как совпадение ДНК указало на нового подозреваемого, дело, в течение десятилетий остававшееся нераскрытым, было возобновлено. Нельсон, принявшая участие в судебном процессе, обращается к теме человеческой одержимости насилием. Фиксируя не только хронику суда, но и происходящее внутри нее — ужас, горе, одержимость, скептицизм, растерянность, — с репортерской тщательностью, она создает самобытный литературный текст беспощадной нравственной точности. С разрешения издательства No Kidding публикуем главу «Красные части», в которой авторка погружается в моменты своего прошлого, связанные с болью, насилием и смертью.


В течение нескольких лет после смерти отца я часто оказывалась в одиночестве или в одиночестве с матерью. Между нами, девочками, — приговаривала она. Эмили уехала в интернат, когда ей было тринадцать,
а мне — одиннадцать. С этим отъездом в ее жизни началась череда приключений и заточений, и домой она больше не возвращалась. У матери был новый муж, но его присутствие ощущалось чужеродным, мерцающим. Он появлялся за ужином от случая к случаю, с потемневшими от краски и масла руками. Он был маляр и плотник, на несколько лет младше ее. Когда-то давно отец нанял его красить наш дом в Сан-Рафаэле — единственный дом, где я жила с обоими родителями. Мой отец был юристом и часто ездил в командировки, мать была неудовлетворенной жизнью домохозяйкой с двумя детьми. Она влюбилась в маляра, когда мне было семь, развелась с отцом, когда мне было восемь, и вышла за маляра, когда мне было девять.

После развода мы с Эмили около полутора лет мыкались по разнообразным квартирам и домам наших родителей — это называлось совместной опекой. Всё изменил телефонный звонок ранним вечером 28 января 1984 года. В тот день отец должен был встретиться со своей подругой, но не пришел. Подруга позвонила моей матери, сказала, что беспокоится, что на него это не похоже, что здесь что-то не так. В то время мои родители жили всего в нескольких милях друг от друга в городке под названием Милл-Вэлли. Они были по-прежнему близки — отец даже вел себя так, будто однажды этот морок безумия схлынет и они снова сойдутся как ни в чем не бывало. Мать сказала его подруге, что заедет к нему, чтобы убедиться, что всё в порядке. Мы с Эмили тоже поехали.

Хотя у нас и не было причин всерьез подозревать неладное, в дороге нас одолели дурные предчувствия. То ли я, то ли Эмили (не помню) попросила мать выключить радио — его маниакальное чириканье звучало совсем неуместно. Сворачивая к дому, мать заметила, что на дорожке лежало несколько газет и что почтовый ящик был полон.

Мы вместе зашли в дом, но в его спальню мать спустилась одна. Через минуту она вернулась и гаркнула, чтобы духу нашего здесь не было, быстро.

Мы с Эмили посидели немного на обочине, глядя, как мать носится из комнаты в комнату с криком: Не смейте входить, пока я не убедилась, что ничего не указывает на грязную игру. Мне нужно убедиться, что ничего не указывает на грязную игру.

Мне было десять, и я не знала, что такое грязная игра. Я знала, что так называется фильм с Голди Хоун и Чеви Чейзом, который мы с отцом недавно посмотрели по телевизору, но тот фильм был комедией.

Где у твоего отца лежит чертов телефонный справочник, — ревела она, суматошно хлопая дверцами шкафчиков, забыв от потрясения, что главное, что нужно было сделать, — это набрать 911.

Около получаса на темнеющей улице не было никого, кроме нас с Эмили да подростка, который катался на скейте по кварталу туда-сюда, озадаченно наблюдая за сценой, что разворачивалась на его глазах, пока сумерки уступали место ночи. Когда наконец приехали полиция и скорая, он с треском укатил прочь.

Мы с Эмили проследовали за бригадой скорой помощи в дом. Я угнездилась в щели между винным стеллажом и диваном в отцовской гостиной. Не знаю, куда пошла Эмили. Сидя в щели, я никому не мешала и могла видеть, что происходит. Сначала я смотрела, как медики с носилками бросились вниз по лестнице в спальню отца. Потом я смотрела на лестницу. Прошло, как мне казалось, довольно много времени, прежде чем они снова показались в пролете. Они уже никуда не спешили, а носилки были так же пусты и белы, как и на пути туда.

Тогда я и поняла, что он умер, хотя и не знала, как и почему, и долго не могла в это поверить.

Мать сказала нам позже, что обнаружила его лежащим поперек кровати, как будто он сел, поставил ноги на пол, а потом завалился назад. Он был уже холодным.

Не знаю, сколько прошло времени, но в конце концов мы поехали обратно в дом матери и отчима. Там мать стала шарить по шкафам в поисках настольной игры, в которую мы могли бы сыграть. Она сказала, что они с семьей играли в настольную игру вечером после смерти Джейн, и им стало от этого легче.

Не помню, чтобы мы играли в игру, и не помню, чтобы мне стало от этого легче.

Но я помню, как Эмили поклялась мне перед сном, что не прольет и слезинки по отцу, в котором она души не чаяла. Я тоже поклялась. Помню, что ее идея показалась мне тогда не слишком хорошей.

После той ночи мы с Эмили переехали к матери и ее мужу «на полную ставку». Дом, который они недавно купили, стоял так высоко на холме, в таком густом лесу, что теперь он видится мне во сне мрачной, заросшей плющом крепостью. Он был вечно сырым и заплесневелым, вечно окутанным туманом. Не раз бывало, что мы с матерью целый день ходили по дому вслед за единственным солнечным лучом, чтобы посидеть в его свете, а потом целый вечер нависали над обогревателем, плечо к плечу, с книгами в руках, а наша одежда надувалась от потока теплого воздуха.

Около года мы с Эмили делили подвал этого дома, где у каждой из нас была своя комната. Пока отчим не сделал ремонт, подвал хранил хиппарское наследие The Doobie Brothers и Сантаны, которые, как говорят, жили здесь до нас: шторы из деревянных бусин в дверных проемах, звукопоглощающие панели от пола до потолка. Мне пришлось побороться за оставшийся от предыдущих жильцов водяной матрас — нелепую колыхающуюся махину, которая служила мне кроватью до самого отъезда.

Вскоре после того, как мы вселились «на полную ставку», наш дом ограбили, и атмосфера неизбежной опасности с тех пор его не покидала. Грабители заявились ранним вечером; в это время мы с Эмили должны были быть дома одни, но в тот день задержались в школе. Отчим же, напротив, вернулся с работы раньше и сумел рассмотреть чувака в машине, припаркованной у подножия нашего длинного и невозможно крутого подъезда. Другого мужика, который орал со второго этажа: У меня пушка, вали отсюда, — он не видел. В конце концов отчим дал свидетельские показания против того водилы в суде, а несколько месяцев спустя, к своей вящей ярости, узнал его в человеке за соседним столиком итальянского ресторана на нашей улице.

С тех пор, возвращаясь в пустой дом в одиночестве, я каждый раз медленно поднималась по зигзагообразному подъезду с нарастающим чувством ужаса. Добравшись до верха, я открывала дверь запасным ключом, который висел на гвозде, вбитом сзади в деревянную опору, а затем быстро, но тщательно обыскивала дом на предмет незваных гостей и трупов.

Ритуал был таков: я вооружалась разделочным ножом и, убедившись, что в шкафах, под кроватями и в ванных комнатах никого нет, садилась за домашнее задание. Я часто разговаривала с невидимым чужаком вслух, сообщая ему, что он разоблачен, что я знаю, что он здесь, и не боюсь его, нисколечки.

Однажды за ужином в ресторане во время суда над Лейтерманом моя мать говорит мимоходом, что никогда не любила пешие прогулки по лесу, потому что боится наткнуться на труп. Сперва я думаю, что она совсем спятила. Потом вспоминаю свой ритуал
с ножом. Потом мысленно переношусь в то время, когда я работала в баре в Ист-Виллидже, на границе
с Бауэри, и вспоминаю, как терялась всякий раз, когда дверь туалета долгое время не открывалась и раздраженный клиент, которому приспичило, просил меня разобраться с этим. Непременно громко постучавшись с криками Эй, здесь кто-то есть?, я вскрывала замок и быстро распахивала дверь в полной готовности увидеть труп, обмякший на унитазе.

В девяноста пяти случаях из ста дверь заедало изнутри и в уборной никого не было — просто крошечная каморка в свете лампочки, обернутой сиреневым целлофаном (в таком свете всё выглядело модным, а еще невозможно было найти вену). Но в оставшихся пяти случаях там было тело — кого-то, кто передознулся или вырубился. Я знала, что по крайней мере один человек умер в этом туалете от передозировки героином, и, хотя я в ту ночь не работала, этого случая было достаточно, чтобы всё ощущалось как русская рулетка. Я до смерти боялась вламываться в туалет все пять лет, что работала в этом баре.

Мне до сих пор снится эта тускло-сиреневая уборная. Буквально позавчера какая-то женщина порезала себе в ней вены. Как сотрудники бара, мы вроде как должны были позаботиться о ней, проследить, чтобы она не напилась до потери сознания, ничем не бахнулась и не навредила себе. Но мы облажались и не заметили, как у нее в руках оказалось бритвенное лезвие: она заперлась в тесной уборной, чтобы умереть. Полом в туалете служила металлическая решетка, под которой кипело расплавленное ядро планеты. Она растянулась на решетке, и ее кровь стекала к центру мира, напитывая кромешный тáр-тар. Не иначе как из вежливости она успела заткнуть ватой дыры в кирпичной стене. Когда мы вытащили вату, реки ее крови затопили бар.

Злая ирония судьбы заключалась в том, что моя квартира в Нижнем Ист-Сайде была той еще дырой. Возвращаясь с работы поздно ночью, я проверяла, нет ли в комнате моего соседа каких-нибудь девиц под кайфом или на отходáх, чьи сигареты могли бы прожечь обивку мебели, и только потом ложилась спать. Не раз я вытирала странную белую жижу, пенящуюся в уголках его бесчувственного рта. Поскольку
я не употребляла, то не особо разбиралась, что нужно делать, — я только вытирала пену, тушила бычки, убеждалась, что у всех есть пульс, и отправлялась спать.

По правде говоря, моя кровать тоже была той еще дырой. Несколько раз я обнаруживала в ней тело моего парня-торчка, перебравшего с дозой. В последний раз, позвонив 911 и доставив его в больницу Святого Винсента, я осознала — ну неужели! — что, пожалуй, беру на себя слишком много. Я вышла из приемного покоя в дождь и позвонила матери из телефонной будки. Мне было до смерти стыдно, но я не знала, что еще делать. Я ничего не рассказала ей о ситуации, не рассказала о том, что не раз и не два находила его серо-синее, будто покойника, тело в своей постели, не рассказала о тех ночах в ванной комнате, когда он протягивал мне, страдающей от алкогольной крапивницы и гипервентиляции легких, мизинец с порошком на кончике ногтя, приговаривая: Тебе хватит, ты ведь такая крошка.

Очнувшись в машине скорой помощи, он прошамкал: Кажется, я покалечил себе язык, — слова прозвучали так, как будто у него во рту был кусок пенопласта.

Я вышла из больницы, — сказала я в телефонную трубку. — Тут льет как из ведра. Думаю, надо как-то отсюда выбираться.

Она помолчала, а потом сказала: Ну, а что бы сделал Иисус?

Она не шутила. Она вообще-то не религиозна. Наверное, она недавно что-то такое прочитала.

Иисус бы не отступился, — сказала она. — Постарайся потерпеть.

Он точно не выживет в этот раз, — ответила я. Тем более.

Я была полной дурой тогда, но всё же не настолько, чтобы не соображать, хотя бы отчасти, что делаю. Когда врачи прикрепили электроды ему на грудь, стабилизировали сердечный ритм и объявили: Он поправится, — я почувствовала громадную волну облегчения и прилив гордости. Десять лет ничего не значили. Я перенеслась в ночь, когда умер мой отец, но на этот раз я успела вовремя, я была взрослой и обладала нужными навыками, чтобы всё исправить.

Но, «всё исправив», я не вернула отца. Я только подписала документы на выписку отпетого торчка, который поплелся за мной домой, как безмозглый щенок, а посреди ночи признался в интрижке с одной тупорылой марафетчицей и свалил за дозой на заправку на углу Хаустон и авеню Си.

Следующий день я провела не вставая с кровати. Я представляла, что я из тех больных детей, чьи кости могут рассыпаться на миллион кусочков от резкого движения или прикосновения. Что я больна, как «мальчик-в-пузыре» . Я прихватила среднего размера бутылку «Джим Бима» и отпивала из нее, лежа под одеялом с книгой «Человек не остров» Томаса Мертона.

БЕЗ БОГА МЫ ПЕРЕСТАЕМ БЫТЬ ЛЮДЬМИ. МЫ ПЕРЕНОСИМ БОЛЬ КАК БЕССЛОВЕСНЫЕ ЖИВОТНЫЕ — И СЧАСТЛИВЫ, ЕСЛИ МОЖЕМ УМЕРЕТЬ БЕЗ ЛИШНЕГО ШУМА.

Впервые в жизни мысль о Христе меня парализовала. Я протянула к себе в гнездо из одеял телефон и позвонила одной старой преподавательнице, известной своим религиозным фанатизмом. Христианка- интеллектуалка, — говорила она о себе. Я сказала, что недавно видела ее статью о Евангелии от Луки, но не помню где, и не могла бы она прислать ее мне или хотя бы пересказать.

Может, просто самостоятельно прочитаете красные части? — ответила она вопросом.

Хорошо, — сказала я, опуская трубку на рычаг. — Так и сделаю.

Я понятия не имела, что она хотела этим сказать. Я чувствовала себя глупо, но все, кого я потом спрашивала, тоже не знали. На одной из лекций в аспирантуре я даже спросила об этом профессора «текстуальных исследований», но он лишь пожал плечами. Тогда я представила себе тело, распоротое от подбородка до гениталий, чьи внутренние органы предлагалось перебирать и читать, как чаинки.

Несколько дней спустя я впервые оказалась свидетельницей убийства. Я проснулась в пять утра от топота бегущих ног и скрипа тормозов. Выглянув в окно, я увидела, как три китайских гангстера дубасят того, кто пытался от них убежать, бейсбольными битами по голове. Потом они прыгнули в машину и укатили. Они конкретно его отдубасили. Минуту спустя на улицу с криками выбежала пожилая китаянка в ночной рубашке, и тонкие пластиковые подошвы ее тапочек с гулким эхом шлепали по брусчатке. Всё это произошло в розоватом утреннем свете, свете, который перед восходом солнца заливает почерневшие доходные дома до самой Ист-Ривер. Женщина опустилась на колени перед трупом, который лежал в сточной канаве в какой-то странной позе, и прижала его к груди. Кровь всё текла и текла у него из головы. Я позвонила 911. Нападавшие были черными или латинос? — спросили меня. Ни теми, ни другими, — ответила я и представляться не стала.


К восьми утра на Орчард-стрит начали открываться магазины, люди наступали на ржавое пятно на тротуаре, не замечая его, не догадываясь, что здесь что-то случилось. К середине дня пятно исчезло.

Итак напиши, что ты видел, и что есть, и что будет после сего. Красная часть.

Рубрики
Место События

Лекция «Эксперты вместо ученых»

Научный метод, как утверждал философ Пол Фейерабенд, — это не только про познание, но также про экономику и идеологию. Ставя под сомнение его авторитет, можно оказаться изгоем. В Новое время научный метод становится точкой опоры особого типа мировоззрения, который, рекламируя себя посредством растущего технического прогресса, быстро приобретает черты мифа и идеологии. Но в современном мире эта идеология — сциентизм — все чаще подвергается ревизии. Готово ли общество от нее отказаться? И действительно ли сциентизм так плохо, как это хотят представить некоторые философы? На эти вопросы мы попытаемся найти ответы во время нашего цикла лекций.

Лекция 4. «Эксперты вместо ученых». — 4 декабря в 18:00

Фигура ученого является одним из наиболее ярких просвещенческий идеалов, а ссылка на мнение научного сообщества зачастую решающий аргумент в спорах. Но в современном обществе этот авторитет ставится под вопрос. На смену ученому приходит эксперт. Именно его приглашают на ютуб-передачи и публичные лекции, он выпускает научно-популярные книги и ведет каналы в телеграме. Все чаще степень публичности в качестве эксперта определяет академический статус ученого, а не наоборот. На заключительной встрече цикла мы поговорим о том, в чем разница между учеными и экспертами, а также почему фигура ученого больше не является познавательным ориентиром общества.

 Лектор — Михаил Хорт, ассистент кафедры социальной философии КФУ. Автор-телеграм канала @locus_vocis

Билеты

С 15 ноября для посещения «Смены» нужен QR-код. Если вам меньше 18 лет, вы должны быть в сопровождении совершеннолетнего, у которого есть QR-код. Количество билетов ограничено.

Рубрики
События

Показ короткометражек Moscow Shorts

В «Смене» состоится ежемесячный показ фильмов-победителей международного фестиваля «Moscow Shorts ISFF», где будут представлены шесть короткометражных картин из Германии, Великобритании, Дании, США и России.
Фильмы демонстрируются на языке оригинала с русскими и английскими субтитрами. Купить билет

«Прощупывание» (2020)

ЛУЧШИЙ ФИЛЬМ @ MOSCOW SHORTS — ИЮНЬ 2021

Режиссер: Даг Роланд

Страна: США

Продолжительность: 18:17

Синопсис: «Прощупывание» — первый фильм, где главную роль играет слепоглухой актер. Это история взросления бездомного подростка Терика, который бродит по улицам Нью-Йорка, отчаянно пытаясь найти ночлег. Случайно он знакомится с Арти, слепым и глухим человеком, которому нужна помощь, чтобы добраться до дома. Странная встреча незнакомцев перерастает в глубокую душевную связь, а совместное путешествие навсегда меняет Терика.

«2020» (2021)

ЛУЧШЕЕ МУЗЫКАЛЬНОЕ ВИДЕО @ MOSCOW SHORTS — МАЙ 2021

Режиссер: Катя Телегина

Страна: Россия

Продолжительность: 05:00

Синопсис: Видеопроект «2020» — попытка понять и прочувствовать происходящее в 2020 году через форму танца и видео. Фильм стал результатом совместной работы примы-балерины Дианы Вишнёвой, хореографа Павла Глухова и режиссера Кати Телегиной.

«Уичито» (2020)

ЛУЧШИЙ ИГРОВОЙ ФИЛЬМ @ MOSCOW SHORTS — МАЙ 2021

Режиссер: Серджин Дюмэ

Страна: США

Продолжительность: 05:35

Синопсис: Сара в объятиях любовника, когда вдруг звонит муж. Он просит найти кое-что в ящике с носками. Сара бежит домой, и пытаясь тянуть время, задает бесконечные вопросы о городе Уичито в штате Канзас.

«Это так мило» (2021) 

ЛУЧШИЙ РЕЖИССЁР @ MOSCOW SHORTS — МАЙ 2021

Режиссер: Свен Кольдинг

Страна: Дания

Продолжительность: 27:13

Синопсис: Сильвия приходит на годовщину свадьбы родителей своего мужа. Она с нетерпением ждала этой встречи, ведь она беременна и это первое знакомство с семьей Кристиана. Однако она быстро понимает, что у Кристиана и его отца Торстена ужасные отношения. Сильвия и Кристиан планировали объявить о том, что ждут ребенка, но из-за неблагополучных отношений между отцом и сыном не могут выбрать для этого подходящий момент. Поэтому Сильвия решает помирить обоих мужчин, но это легче сказать, чем сделать. «Это так мило» — комедия-драма, главная тема которой — умение устанавливать границы, даже когда для этого не очень подходящее время.    

«Три бульмастифа на маленькой кухне» (2021)

ЛУЧШИЙ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЙ ФИЛЬМ @ MOSCOW SHORTS — МАЙ 2021  

Режиссер: Пол Чемберс

Страна: Великобритания

Продолжительность: 12:51

Синопсис: Мужчина вспоминает свою молодость и вновь переживает моменты, которые позже привели его к проблемам с зависимостью. Он оглядывается на прошлое с позиции зрелой мудрости, его мысли льются почти стихами. Взрослый мужчина смотрит глазами юноши или молодой человек вглядывается в будущее, полное трудностей, отмеченное злоупотреблением алкоголем и наркотиками, деградацией и утратой контроля над своей жизнью. Реальная история с участием людей, имевших опыт зависимости, превратно понятой мужественности и поклонения ложным кумирам. Панк-фильм пронизан самобытной и искренней поэзией, которая звучит речитативом как автобиографичный поток сознания.  Молодой и повзрослевший Сэм (который играет самого себя) борются друг с другом за право повествования о своем прошлом и будущем. В силах ли мы изменить судьбу, если знаем, что нас ждет?

«Селина» (2020) 

ЛУЧШИЙ РЕЖИССЁР @ MOSCOW SHORTS — ИЮНЬ 2021

Режиссер: Грета Бенкельман

Страна: Германия

Продолжительность: 24:52

Синопсис: Селина хочет вырваться из череды трудных жизненных обстоятельств. Близкий друг Нико берет ее с собой в увеселительную поездку, которая преждевременно заканчивается. Молодая пара оказывается перед бездонной пропастью любви. После встречи с Катариной Селина все больше осознает боль Катарины как свою собственную и задается вопросом: «Какие испытания должна выдержать любовь?»

Рубрики
Книги Рупор Смена

Книга недели: «Время магов»

Издательство Ad Marginem мы любим по многим причинам и в том числе за множество увлекательных интеллектуальных биографий. С одной стороны это целая серия «Критические биографии», посвященная важным деятелям XX века, с другой — обобщающие целые явления книги вроде «Гранд-отель «Бездна»» о Франкфуртской школе. Книга этой недели — «Время магов. Великое десятилетие философии. 1919-1929» — относится как раз ко второй категории. В ней публицист Вольфрам Айленбергер рассказывает сразу о четырех культовых философах, их жизненных и интеллектуальных траекториях — о Людвиге Витгенштейне, Вальтере Беньямине, Мартине Хайдеггере и Эрнсте Кассирере. Интересно, что биография Беньямина уже появлялась в упомянутой работе о Франкфуртской школе (а еще в Ad Marginem выходил целый корпус его текстов), а о Витгенштейне у AM есть книга в «Критических биографиях». Теперь же у нас есть возможность посмотреть на этих героев через новую оптику и в конкретный исторический промежуток – узнать, как жизни четырех «магов» причудливо переплелись между собой и с перипетиями бурного времени между двумя мировыми войнами.

В «Рупоре Смены» мы публикуем отрывок из пролога — о «самом странном экзамене в истории философии», который держал гордый и самодовольный Людвиг Витгенштейн по своей главной работе «Логико-философский трактат».


«Не переживайте, я знаю, вы никогда этого не поймете». Этой фразой 18 июня 1929 года в Кембридже, Англия, закончился самый странный экзамен в истории философии. Перед комиссией, состоявшей из Бертрана Рассела и Джорджа Эдварда Мура, в качестве соискателя докторской степени предстал сорокалетний австрийский экс-миллиардер, последние десять лет работавший по преимуществу учителем начальной школы. Его имя — Людвиг Витгенштейн. В Кембридже Витгенштейн чужим не был. Напротив, с 1911 года и почти до самого начала Первой мировой войны он учился там у Рассела и по причине своей очевидной гениальности, а равно и сумасбродства, быстро стал среди тогдашних студентов культовой фигурой. «Итак, бог прибыл. Я встретил его на вокзале в 5.15», — отмечает Джон Мейнард Кейнс в письме от 18 января 1929 года. Кейнс, в ту пору, пожалуй, крупнейший в мире экономист, случайно встретил Витгенштейна в день его возвращения в Англию. А тот факт, что тем же поездом из Лондона в Кембридж прибыл и старый друг Витгенштейна Джордж Эдвард Мур, много говорит о чрезвычайно тесной и, стало быть, чреватой толками обстановке тогдашних кружков.

Впрочем, обстановку в купе не стоит представлять себе очень уж непринужденной. Ведь и small talk, и сердечные объятия Витгенштейну были, по меньшей мере, не свойственны. Венский гений скорее имел склонность к внезапным приступам ярости, а вдобавок отличался крайней злопамятностью. Однединственное неловкое слово или шутливое политическое замечание могли привести к многолетней неприязни и даже к разрыву отношений — что неоднократно испытали на себе и Кейнс, и Мур. Тем не менее: бог вернулся! И радость была, соответственно, велика.

Однако гений, к тому времени сорокалетний, не имел ученого звания и к тому же оказался совершенно без средств. То немногое, что он сумел скопить за минувшие годы, было израсходовано всего за несколько английских недель. Осторожные вопросы, не готовы ли богатые родичи оказать ему финансовую помощь, Витгенштейн встретил резким протестом: «Будьте добры принять мое письменное заявление, что у меня не только есть целый ряд состоятельных родственников, но и что они дали бы мне денег, если бы я попросил. Однако я не попрошу у них ни пенни», — сообщает он Муру накануне своего устного докторского экзамена. Что же делать? Никто в Кембридже не сомневается в исключительном таланте Витгенштейна. Все, в том числе самые влиятельные персоны университета, хотят удержать его здесь и помочь ему. Но без ученого звания даже в семейной атмосфере Кембриджа институционально невозможно предоставить научную стипендию, а тем более постоянную должность, человеку, некогда бросившему учебу.

В конце концов, придумали такой план: пусть Витгенштейн подаст «Логико-философский трактат» как докторскую диссертацию. В 1921–1922 годах Рассел лично содействовал публикации этой работы и, чтобы обеспечить ее издание, написал к ней предисловие, поскольку считал труд своего бывшего ученика куда более превосходящим его собственные, столь же эпохальные работы по философии логики, математики и языка.

Поэтому не приходится удивляться, что, входя в экзаменационный зал, Рассел ворчал, что «ничего абсурднее в жизни своей не видел». Тем не менее: экзамен есть экзамен, и после нескольких минут дружеских расспросов Мур и Рассел все-таки перешли к некоторым критическим аспектам. Касались они одной из центральных загадок Витгенштейнова «Трактата», отнюдь не бедного на туманные афоризмы и мистические одностишия. Уже первая фраза произведения, строго упорядоченного по хитроумной десятичной системе, дает впечатляющий тому пример. Она гласит:

Мир есть всё то, что имеет место.

Однако и записи вроде нижеследующих тоже были (и остаются по сей день) для последователей Витгенштейна загадкой:

Как обстоят дела в мире, совершенно безразлично для высшего. Бог не открывает себя миру. Мистическое заключено не в том, как явлен мир, а в том, что он есть.

Несмотря на загадочность, главный импульс книги ясен. Витгенштейнов «Трактат» продолжает долгую традицию и стоит в одном ряду с такими трудами Нового времени, как «Этика, доказанная в геометрическом порядке» (1677) Баруха Спинозы, «Исследование о человеческом разумении» (1748) Дэвида Юма и «Критика чистого разума» (1781) Иммануила Канта. Все эти труды стремятся провести грань между теми предложениями нашего языка, что действительно наделены смыслом и тем самым способны быть истиной, и теми, что только лишь кажутся осмысленными и по этой причине вводят наше мышление и нашу культуру в заблуждение. Иными словами, речь в «Трактате» идет о терапевтическом участии в постановке проблемы осмысленного высказывания. Не случайно книга заканчивается тезисом:

То, о чем нельзя сказать, следует обойти молчанием.

И всего одной десятичной ступенью выше, под номером 6.54, Витгенштейн раскрывает свой терапевтический метод:

Мои суждения уточняются следующим образом: тот, кто понимает меня, в конце концов признает их бессмысленными, когда проберется сквозь них, по ним, над ними. (Он должен, так сказать, отбросить лестницу после того, как взобрался по ней.) Он должен преодолеть эти суждения, чтобы правильно увидеть мир.

Как раз к этому пункту и цепляется Рассел в экзаменационной беседе. Как именно это должно происходить — как, нанизывая бессмысленные суждения, помочь человеку правильно, даже единственно правильно увидеть мир? Разве в предисловии к своей работе Витгенштейн не подчеркнул, что «истинность размышлений, изложенных на этих страницах», представляется ему «неоспоримой и полной». Как такое может быть в работе, которая, согласно сказанному в ней же, почти сплошь состоит из бессмысленных утверждений?

Этот вопрос был Витгенштейну не в новинку. В первую очередь — из уст Рассела. За годы оживленной переписки он стал почти ритуалом в их напряженной дружбе. Стало быть, for old times sake Рассел снова поставил свой вопрос.

К сожалению, мы не знаем, что именно ответил Витгенштейн в свою защиту. Но можем предположить, что отвечал он, по обыкновению слегка заикаясь, с горящими глазами и с весьма своеобразной интонацией, походившей не столько на иностранный акцент, сколько на речь человека, который ощущает в словах человеческой речи особое значение и музыкальность. А затем, после нескольких минут запинающегося монолога, в постоянных поисках по-настоящему яркой формулировки (и в этом тоже своеобразие Витгенштейна), он в очередной раз придет к выводу, что сказал и разъяснил достаточно. Ведь просто невозможно растолковать всё каждому человеку. Ведь он так и написал в предисловии к «Трактату»:

По всей видимости, книгу эту поймет лишь тот, кто уже самостоятельно приходил к мыслям, в ней изложенным, — или по меньшей мере предавался размышлениям подобного рода.

Проблема заключалась лишь в одном (и Витгенштейн это знал): очень немногие люди (а возможно, вообще никто) когда-либо приходили к таким мыслям и формулировали их. Во всяком случае — не его некогда высокочтимый учитель Бертран Рассел, автор «Principia Mathematica», которого Витгенштейн находил всё же философски ограниченным. А тем более — не Дж. Э. Мур, известный как один из самых блестящих мыслителей и логиков своего времени, о котором Витгенштейн в доверительных беседах говорил, что «Мур — выдающийся пример того, сколь многого может достичь человек, не располагающий ни крупицей ума».

Как ему объяснить этим людям лестницу бессмысленных мыслей, по которой сперва нужно подняться, а затем отбросить ее, чтобы увидеть мир таким, каков он на самом деле? Разве мудрец из Платоновой притчи о пещере, однажды выйдя на свет, не потерпел неудачу, попытавшись объяснить увиденное другим ее пленникам?

На сегодня довольно. Довольно объяснений. Витгенштейн встает, обходит вокруг стола, благосклонно хлопает Мура и Рассела по плечам и произносит фразу, которая по сей день снится каждому философу-докторанту в ночь накануне экзамена: «Не расстраивайтесь, я знаю, вам никогда этого не понять».

На том спектакль и закончился. Муру досталось написать экзаменационное заключение: «По моей личной оценке, докторская диссертация г-на Витгенштейна — работа гения; и во всяком случае она удовлетворяет требованиям, необходимым для получения степени доктора философии в Кембридже».

В скором времени была предоставлена и стипендия. Витгенштейн вернулся в философию.

Проект реализуется победителем конкурса «Общее дело» благотворительной программы «Эффективная филантропия» Благотворительного фонда Владимира Потанина

Рубрики
Смена

Артист-ток с Димой Ребусом

Выставка «Нормы инсоляции» завершится уже совсем скоро, поэтому мы еще раз позвали в гости ее автора — Диму Ребуса. 12 сентября он выступит с артист-током в «Смене».

Дима Ребус известен своими детализированными акварельными работами непривычно большого для этой техники формата. Также Ребус создал собственный жанр и одноименную интерактивную вселенную Underground Aquarellka, в которой основное внимание уделяется биологии поведения человека и эволюции его бытовой нормы.

На встрече художник расскажет о своих работах и созданной им вселенной и ответит на все ваши вопросы. Также вы сможете купить плакаты с работами Ребуса и подписать их у автора.

Не забывайте про ответственную регистрацию! Останьтесь дома, если чувствуете недомогание, или напишите нам, если не можете прийти.

Регистрация

Рубрики
События

Лаборатория по малотиражной печати и коллаборативным практикам «Связь» (Россия — Швейцария)

С 4 по 8 октября в Центре современной культуры «Смена» (Казань) при поддержке писательских курсов для женщин Write like a grrrl и организации Volumes (Швейцария) пройдет международная лаборатория «Связь». В ней примутучастие авторы текстов (писатели, поэты, эссеисты, копирайтеры), визуальных форм искусства (художники, фотографы, коллажисты, дизайнеры) и люди, которые совмещают эти занятия. Лаборатория пройдет при поддержке Швейцарского совета по культуре Про Гельвеция.

Цель лаборатории — исследовать формы и возможности совместного творчества, взаимодействие текста и визуального искусства. Лаборатория станет средой для обмена опытом между профессионалами из разных сфер и культур, исследования медиумов и методик коллаборации.

Во время лаборатории участники посетят лекции и воркшопы кураторов и приглашенных профессионалов, посвященные комфортному сотворчеству, теории и практике малотиражной печати, письму и редактуре текстов.

В результате лаборатории появятся зины, которые будут выставлены в «Смене» и на фестивале VOLUMES в Цюрихе. VOLUMES —  это некоммерческая организация из Швейцарии, которая поддерживает местные и международные DIY художественные издательские проекты. Главная инициатива проекта — книжная ярмарка, которая проходит в Цюрихе в конце ноября и представляет продукцию локальных и иностранных независимых издательств, а также самиздат художников, использующих малые средства производства.

Кураторами «Связи» стали опытные авторы текстов и визуальных произведений.

Света Лукьянова — писательница, редакторка, соосновательница писательских курсов Write like a Grrrl в России и соосновательница издательства No Kidding Press.

Анн-Лор Франшет (Швейцария) — независимая художница и кураторка, соосновательница фестиваля VOLUMES.

Габриэль Джи (Швейцария)  — доцент кафедры Истории искусства, сооснователь издательства TETI Press.

Филипп Дезарзан (Швейцария) — графический дизайнер и педагог.

Опен-колл лаборатории «Связь»

Заявки на лабораторию могут подавать авторы, работающие с текстами и визуальными формами искусства. Дедлайн для подачи заявки — до 15 сентября включительно. Объявление результатов — 20 сентября. Ссылка на опен-колл

Рубрики
Место События

Фестиваль документального кино Beat Weekend

Фестиваль документального кино о новой культуре Beat Weekend 2021 возвращается в Казань с 12 по 20 октября — а с 13 по 17 октября его показы пройдут в «Смене». В программу Beat Weekend вошли зрительские хиты последнего Beat Film Festival, лучшие фильмы Национального конкурса и свежие короткие метры о российских предпринимателях-визионерах. Билеты на показы

Программа показов в «Смене»:

«Майкл и его джорданы», 13 октября в 19:00

Как звездный баскетболист Майкл Джордан стал бизнес-империей: история гениальной спортивной, маркетинговой и культурной авантюры.

«В поиске», 14 октября в 19:00

Совершенно разные люди рассказывают режиссеру Пачо Велесу о своем опыте поиска любви цифровыми методами. Дейтинговые приложения — то еще «черное зеркало»: мы пытаемся разглядеть в нем других, но по итогу смотримся, конечно, в себя. 

«Аалто», 15 октября в 19:00

Фильм о великом финском архитекторе-модернисте Алваре Аалто — и о том, что никто не становится великим в одиночку

«Лепота», 16 октября в 16:00

Киноальманах школы дизайна Bang Bang Education — вся история русской визуальной культуры в изложении современных российских дизайнеров

Фильмы Национального конкурса: «Трещины» и «Крос», 16 октября в 19:00

«Трещины» — манифест петербургского коллектива граффити-художников, которые больше не скрывают лица. Главный героя — известный художник и один из кураторов Музея стрит-арта Максим Има

«Крос» — атмосферный фильм о подростках, для которых прогулка на скейте превращается в путешествие далеко за пределы города в поиске нового опыта.

«Шрамы Али Булалы», 17 октября в 16:00

Фильм о взлетах и падениях самого безбашенного скейтера нулевых. К панк-образу прилагался соответствующий стиль жизни, и стремительный взлет закончился буквальным и страшным падением — оказавшись пьяным за рулем мотоцикла, Булала едва не отправился на тот свет

«Чиллнобыль», 17 октября в 19:00

Игорь и его друзья мечтают устроить рейв в Чернобыле, чтобы переосмыслить пространство техногенной катастрофы через жизнь и искусство. Однако они сталкиваются с реальностью, где их идее противостоят необоснованные страхи, коррупция и лицемерие чиновников.