«Собирание бабочек» Сергея Аксакова
Пожалуй, многие, читая «Собирание бабочек», осознают, что они с Аксаковым из одной грибницы. Осознают и невольно погружаются в собственное детство — солнечное, летнее, полное ароматов цветущих трав и стрекота кузнечиков, и в нем, своем ожившем детстве, купаются, как оса в туркменской дыне.
Достойно удивления, насколько русские писатели были и остаются склонными к естествознанию, даже если не брать в расчет энтомологию. Редко кто из классиков не бродил по перелескам, полям и болотам с ружьем, Бунин с Куприным по запаху с закрытыми глазами могли определить сорт дыни, Астафьев знал толк как в пескарях, так и в царь-рыбах, про Пришвина и Хлебникова нечего и говорить — известно каждому.
Читая эту книгу, невольно испытываешь неожиданное, но сильное чувство, заложенное здесь исподволь, помимо намерений автора. Чувство утраты. Безвозвратной утраты одного существенного достояния, можно сказать, цивилизационной ценности — аристократизма.
Аксаков — олицетворение этой утраченной ценности, ненавязчивое, но печальное напоминание о ней. Почему утрата безвозвратна? Потому что аристократизму не научиться, и замены ему нет. Сколько бы прослойка ни морщила нос и ни именовала себя духовной аристократией, она остается всего лишь духовной буржуазией с наморщенным носом. Не более.
«Рассказы из студенческой жизни» Евгения Чирикова
5 января 1886 года в «Волжском вестнике» (№ 4) был опубликован рассказ Чирикова «Рыжий»: «Как-то на рождественских праздниках в 1886 г., возмущенный преимуществом богатых детей, сел и горячо записал… не думая, зачем и для какой цели… Написал про нищего мальчика очень трогательную мелодраматическую историю с идейными выпадами по адресу “сытых”».
Осенью 1887 года в Казанском университете начались волнения по поводу ущемления студенческих прав. Студент последнего курса, Евгений Чириков, сочинил сатирическую «Оду императору Александру III», чтение вызвало бурный восторг, «качали на руках, заставляли бисировать, при последней строке присоединялись к “Ура-а-а!”». 7 декабря 1887 года Евгения Чирикова исключили из университета и приговорили к ссылке в Нижний Новгород. В Нижегородском остроге он написал свою первую повесть «Капрал», которая была опубликована в 1888 году в трех номерах казанской газеты «Волжский вестник».
В начале 1892 года Чирикова очередной раз арестовали и переправили в тюрьму в Казань. После освобождения разрешили остаться здесь при условии «жить смирно без вмешательства в политику». В Казани он обвенчался со своей невестой Валентиной Георгиевной Григорьевой и необычайно активно печатался в «Волжском вестнике», стал секретарем этой лучшей провинциальной поволжской газеты тех лет — и уехал из города уже известным на всю Россию писателем. Чириков воспел Казань — она предстает красивым городом во многих его повестях и рассказах, и особенно в трилогии «Жизнь Тарханова»: «Мелодичный благовест далекой церкви и кудахтанье снесшейся где-то курицы, ласковый шепот листвы и солнечные пятна по дорожкам уносили душу в царство неясных и ленивых мечтаний…».
«Двадцать стихов студента Флоренского» Дмитрия Дергачева
Предисловие Дениса Осокина «Пара слов о стихах Флоренского»
Со всего сердца приветствую выход книги стихов об ангелах студента Флоренского, созданную моим другом Дмитрием Дергачевым еще в 1990-е годы.
С автором мы знакомы с наших пятнадцати лет, когда оба поступили в гуманитарный класс одной только что открытой феерической казанской школы — и дружим вот уже более тридцати лет.
В прямом диалоге с этой книгой, в улыбчивом диалоге между двумя видными поэтами-мистиками наших дней, в начале нулевых я написал книгу стихов ассистента Коменского о суккубах, которая неоднократно входила в состав моих бумажных сборников от разных издательств.
И посвятил ассистент Коменский свою книгу Петру Флоренскому, отбывшему, по-видимому, куда-то в немецкую землю.
И несправедливо складывалось до сих пор, что у «Суккубов» было больше читателей.
Но благодаря издательству «Смена» эта справедливость восстановлена.
И я поздравляю тебя, дорогой мой ДД. И всех читателей — с этим чтением.
У меня в «Суккубах» в тексте № 19, который называется «Любовь суккубов к кругу и трем треугольникам» – наши инициалы: Денис Осокин, Дмитрий Дергачев, Дмитрий Дергачев, Денис Осокин.
И называли мы друг друга когда-то еще в бумажных письмах — Треугольник Круг и Треугольник Треугольник.
«Громвал» Гавриила Каменева
Вся жизнь Каменева прошла в Казани, за исключением поездок в Москву и Петербург. Многие темы и мотивы его произведений связаны с родным городом. Каменев являлся одним из первых казанских библиофилов: библиотека, которую он начал собирать с юности, насчитывала около 500 томов книг, причем поэта интересовали не только содержание, но и красота изданий — качество переплета, шрифта, обреза.
Самым известным произведением Каменева стал «Громвал» — одна из первых (если не первая) баллад в русской литературе, героико-романтическая, «готическая» поэма. «Громвал» отличается насыщенной поэтикой страшного, возвышенно-ужасного. Действие происходит в фантазийном «готическом» мире дикой природы и мистических замков, наполненном таинственностью, мрачными звуковыми и визуально-цветовыми образами, драматическими картинами ночи и бури. В сюжете чередуются эпизоды покоя, сна и яростного движения во время схваток-боев. Перед читателем предстает захватывающее столкновение не просто со злом, но со злом потустороннего мира, мира смерти, во всей его чудовищной уродливости. В череду «злых» персонажей Каменев ввел образы Зилантов — казанский мотив, отсылка к средневековой легенде о крылатом змее-драконе Зиланте.
В течение XIX века «Громвал» несколько раз переиздавался в сборных антологиях русской литературы, причем в текст были внесены редакторские изменения. В изданиях XX — начала XXI вв. составители вновь вернулись к первоисточнику, публикации 1804 года, отступая от нее только в отдельных моментах, не соответствующих современной орфографии и пунктуации. С 1930-х гг. «Громвал» и все другие авторские произведения Каменева неизменно входят в публикуемые литературные сборники поэзии и прозы его эпохи, а в настоящее время их можно с легкостью найти и в сети Интернет.
«Полное затмение солнца» Николая Лобачевского
Лобачевский для современного читателя — в первую очередь геометрия. Однако для современников именно эта часть его деятельности была едва ли не наиболее сомнительной, а честь и славу он приобрел как преобразователь Казанского университета, сначала как декан физико-математического факультета (1820–1827), а затем – как многолетний ректор (1827–1845). По существу, именно на эти годы, с 1820-х и до середины 1840-х, приходится становление университета в Казани, где предшествующие годы с формального открытия университета 1804 г. (когда в студенты зачислили учеников старшего класса гимназии) были лишь прологом. Водоразделом между двумя эпохами университетского существования стала известная ревизия Магницкого и последующее назначение его попечителем Казанского учебного округа — Магницкому во многом и обязан быстрым взлетом своей карьеры Лобачевский. И хотя Магницкий справедливо пользуется репутацией более чем постыдной, а ревизуя университет, прежде всего выставлял себя борцом с идейной крамолой, но в случае Казанского университета это послужило действительному реформированию университета (хотя другой вопрос, не пошли бы дела примерно тем же путем и без борьбы с вольнодумством и попыток непосредственного приложения Священного Писания к курсу физики).
Наука этого времени — еще не строго формализованное знание, отчет об экспедиции остается в литературном плане прежде всего письмом. Это не отчет о наблюдении солнечного затмения, последнее составляет лишь один, хотя и главный сюжет; это, как справедливо поименуют его публикаторы, «Отчет об экспедиции в г. Пензу для наблюдения солнечного затмения». По существу, перед нами короткий миг, когда наука уже стала профессиональной, и сам Лобачевский — яркий пример такого профессионального ученого, а с другой — сохраняет свою обозримость и внятность для отдельного человека.
Книги серии «Кустода» выпускаются в образовательных целях и распространяются бесплатно.
