Новый сборник абсурдистских рассказов Ивана Бевза. Действующих героев каждого рассказа — людей, животных и даже неодушевлённых предметов — объединяет ощущение себя лишними и непонятыми: Борис выяснил тайну своего происхождения и столкнулся с общественным недоумением. Курьер доставлял людям нежность, а сам ничего не испытывал. Охранник магазина бежал за электросамокатом и от действительности. Вознесенский пытался перекричать Хрущева, а Пустовалов — воплотить свою эротическую фантазию в жизнь. Каждый рассказ сверстан в уникальном стиле, который разработала дизайнер Варвара Нагаева.
С разрешения автора мы публикуем один из рассказов сборника:
Чеглок
Чеглок открывал двери, Чеглок их закрывал, впуская в себя серые массы недовольных, бормочущих нечто теней, выпускал по сигналу, вежливо предупреждал. Чеглок набирал моментально свой ход, шел в воронку, освещая себе только центр, со вздохом рвался наружу — а там… там деревья и небо, лучшая часть его дня, что-то большее, чем города и нутро подземелий. Но потом снова в воронку, к платформе, к ногам. Уважаемые пассажиры, следующая станция — Неоновый город.
Чеглок был быстрее многих, плавнее всех, так писали в его мануале, — он почти не касался рельс и как будто летел, за что ему при сборке вручили такое название, в честь южной птицы. Официально он был ЧГЛ-40-А, потому что в нем было вагонов — 40, и притом он был полностью А-втоматичен, транспорт и машинист в одном лобовом стекле. Умный поезд, говоря по-простому.
Иногда внутри копошились драки — Чеглок распознавательным глазом фиксировал чрезмерно агрессивные движения и вызывал полицейских роботов, высылая тем фотографии, время и геопозицию акта. А когда в едва освещенных утренним солнцем вагонах е пары занимались любовью — включалась сирена, от которой тошнило, а если сирена не помогала — то снова полицию. Убедительно просим: не деритесь и не занимайтесь сексом в едущем поезде.
Так проходило медленно и функционально лет сорок, тоннель за тоннелем, город за степью и степь за мостом. Чеглок не уставал, он парил почти что над рельсом, служил пассажирам верой и прочим. Потом — поломка, стоп, скрип, держитесь за поручни, поезд скоро, возможно, отправится. Но не отправился, и пришлось тащить на буксире в депо. Естественный, как писали в отчете, износ, стоп, как шутили, машина.
Инженер похлопал обшивку, ступил в пустую, безмашинистовую кабину. Привет, инженер. Ну привет, старина. Ты чего ж, заболел?
Да нет, просто все надоело. Я всех их видел, каждого своего до единого пассажира. Прочувствовал все подключения к бортовому вайфаю, прикосновения к поручням, я всех их до мозга костей, инженер, наизусть.
Чего же ты хочешь, Чеглок? В музей? Там будут рады, ты же в каком-то смысле из первых, из плавных, и будет тебе там почет.
Нет.
А хочешь — аттракционом? У нас самый лучший в мире аттракционовый парк, там много детей, будет весело — обалдеть!
Нет.
Чего же тогда?
Поезд молчал, напряженно, как будто волнуясь перед последним запросом.
Разбери меня на металл, инженер, на нужные людям запчасти, приборы. Говорят, им нужны бензопилы, говорят, им нужны трактора, секаторы, газонокосилки, прочая садово-бытовая электроника. Я больше не хочу фиксировать и распознавать, объявлять чужие слова. Мне б в тишину — в шепот полей, чувствовать подрагивание других поездов вдали, я об этом смотрел и мечтал. Не хочу быть больше снарядом, начиненным людским, не хочу. Спешка других истаскала меня, затянула во мне провода. Я хочу, инженер, миллионом деталей рассеяться в мир. Хорошо?
