Книга рассказывает, какими насекомые были в древности, что способствовало их эволюции, как они менялись вслед за планетой и, в свою очередь, как влияли на историческое развитие других организмов, от растений до человека.
10 декабря в 16:00 на Зимнем книжном фестивале состоится лекция Александра Храмова «Жужжащие ровесники динозавров: что палеонтология может рассказать о древних насекомых», а перед этим «Рупор Смены» публикует отрывок из главы «Кто пил кровь динозавров» книги «Краткая история насекомых. Шестиногие хозяева планеты». Благодарим издательство «Альпина нон-фикшн» за предоставленный отрывок и помощь в организации лекции. А саму книгу вы сможете купить на стенде «Альпины» на фестивале!
Когда двумя столетиями раньше в Страсбурге жил Иоганн Гёте, его не на шутку донимали отдаленные потомки гровожелий — рейнские комары. Чтобы защититься от них, поэту приходилось носить две пары чулок: сверху нитяные, а под ними кожаные. Раздосадованный этими кровососами, Гёте как-то заметил знакомому пастору, что уже одно их существование заставляет сомневаться в благости Творца. На что получил ответ: «Комары и прочие зловредные насекомые, наверное, возникли лишь после грехопадения наших прародителей, если же были еще в раю, то там только приятно жужжали, но не жалили». Как ни странно, пастор был прав: двукрылые действительно сделались кровососами далеко не сразу. Самые ранние бесспорные находки кровососущих групп двукрылых датируются лишь началом мелового периода (рис. 9.1). Почти 100 млн лет отделяет их от гровожелий и других представителей этого отряда, живших в конце триаса. Почему же двукрылые так долго не решались сесть на кровавую диету, хотя наземные позвоночные всегда были у них под рукой (точнее, под лапкой)? Даже если древним мухам и комарам не хватало птиц и млекопитающих (последние, впрочем, появились еще в позднем триасе, одновременно с двукрылыми), они могли бы нападать на разнообразных амфибий и рептилий, как периодически делают это и сейчас1.
Однако жизнь кровососа не так проста, как может показаться. Для начала он должен как-то справляться с тепловым шоком после кровососания и утилизировать токсичный гемоглобин, выделяющийся при распаде эритроцитов. Кроме того, кровь при попытке высосать ее из кровеносного сосуда мгновенно начинает свертываться — это все равно что пить через трубочку быстро застывающий клей. Поэтому кровососам приходится впрыскивать в кровеносное русло слюну с антикоагулянтами. Да и как найти подходящую жертву, как проколоть ей кожу, чтобы тебя не прихлопнули? Все эти проблемы нельзя было решить с наскока, требовался длительный переходный этап. Считается, что для многих кровососущих двукрылых таким этапом была энтомофагия: до того как броситься в атаку на позвоночных, они охотились на других насекомых, протыкая их колющим хоботком. И это похоже на правду. Если вдуматься, охотничьи повадки есть даже у самого обычного комара: активно разыскивая и преследуя свою жертву, он куда больше напоминает хищника, чем паразита, такого как лобковая вошь.
Самый яркий пример перехода от хищничества к кровососанию дают бекасницы (Rhagionidae), древнейшие мухи и ближайшие родичи слепней. Одна часть бекасниц — обычные энтомофаги, которые ловят на лету мелких насекомых. Другая часть — кровососы, и на кого только они не нападают: на лягушек, оленей и даже филинов, которых кусают в верхнее веко! Достается от бекасниц и людям—говорят, что укусы этих насекомых очень болезненны. Энтомофагия могла быть первична и для кровососущих длинноусых двукрылых, к которым относятся комары, мошки, мокрецы и москиты. Например, некоторые виды мокрецов (Ceratopogonidae), вместо того чтобы пить кровь позвоночных по примеру своих собратьев, садятся на палочников, стрекоз и других крупных насекомых и высасывают у них гемолимфу, прокалывая жилки на крыльях и межсегментные мембраны (рис. 9.2).
Другие мокрецы хватают мелких можно представить, чем занимались предки кровососущих двукрылых, прежде чем наброситься на позвоночных животных поденок или комариков прямо в полете, а кто-то подстерегает комаров, напившихся крови, и высасывает из их брюшка часть кровавого обеда, который те добыли с риском для жизни. Когда кровосос становится жертвой кровососа, в этом есть какая-то вселенская справедливость, не правда ли?
Проект реализуется победителем конкурса по приглашению благотворительной программы «Эффективная филантропия» Благотворительного фонда Владимира Потанина.
