В своей работе Паульсен изучает тревожную психику современного человека, склонную к постоянному дополнению реальности самыми нежеланными перспективами. Почему так было не всегда, что стало причиной всеобщей беспокойной риторики и как уберечь свою психику от постоянного ощущения надвигающейся беды — главные вопросы авторской повестки. С разрешения издательства публикуем отрывок, посвящённый труду и жизни, которую мы не успеваем жить
Цейтноты, чувства собственной некомпетентности и вины относятся к самым разрушительным факторам трудовой жизни. Но большинство смотрит на работу иначе. Для большинства работать не означает постоянно выкладываться по максимуму.
Для своей докторской диссертации я опросил приблизительно сорок служащих, которые около половины рабочего дня посвящали личным делам, тому, что называется пустой работой. Рекорд принадлежал банковскому служащему, который работал около пятнадцати минут в день. В трудовой жизни есть место и завалу работой, и стрессу, и полному безделью. Большинство из нас находится где-то посредине29.
Несмотря на перегрузки, мы знаем, что нас ждет на работе. Там есть правила и директивы. Когда мы возвращаемся домой и проводим время с членами семьи или друзьями, ни правил, ни директив больше нет. Именно этим объясняется тот факт, что не рабочие задачи, а именно отношения почти всегда описываются как «запутанные».
У детей все обстоит почти с точностью до наоборот. Специалисты по психологии развития и педагоги давно уже изучают такую проблему: дети в определенном возрасте, обычно в подростковом, начинают отказываться ходить в школу. Такой «отказ от школы» может выражаться по-разному. Многих угнетает одна только мысль, что надо годами сидеть за школьной партой и слушаться учителя. В то же время дети правильно понимают, что их судьба — в руках учителя. Детям не нравится, что их отдали на милость системы, которая так отличается от относительной свободы детства30.
Психологи и социальные работники, имеющие дело с пенсионерами, сталкиваются с противоположной проблемой. Многие пенсионеры ощущают пустоту. Жизнь без рамок, без структуры для них мучительна; они больше не знают, как «убить время». Особенно часто этот феномен наблюдается у мужчин, так как именно они являлись доминирующей силой на рынке наемного труда. И хотя для большинства выход на пенсию положительно сказывается на состоянии здоровья, многое указывает на то, что чем позже человек ушел на пенсию, тем ниже у него риск депрессии31.
Годы между детством и старостью, которые поначалу казались невыносимыми, становятся в глазах человека чем-то надежным и безопасным. Причина этой трансформации в привычке. Феноменальное умение ребенка найти себе занятие теряется, а привычка самому придумывать, чем заполнить свой день, вызывает не столько удовольствие, сколько тревогу.
Такая психологическая трансформация отражает, как преобразовывался в ходе истории трудовой коллектив. На смену рабочему прежних времен, который имел смелость на время отказаться от работы, если считал, что денег у него достаточно, пришли рабочие настолько боязливые и встревоженные, что они по собственной инициативе готовы снизить свою зарплату, чтобы спасти предприятие. Страх быть уволенным, оказаться неудачником преследует нас независимо от того, насколько успешными мы являемся. Надежность работы — это надежность взятых на себя обязательств. Работа — и средство справиться с экономической неопределенностью, и безопасное пространство для тех, кто не хочет ничего решать32.
Если какой-либо общественный институт начинает играть такую большую роль, это не проходит бесследно для всего общества. Почему, например, так сложно жить в семье? Почему так трудно бывает в романтических отношениях? Почему одиночество так привычно? Почему простое дело — жить вместе с кем-то — оказывается таким сложным?
У нас хорошо получается то, что мы делаем, и плохо получается то, чего мы не делаем, — вот и ответ. Если мы посвящаем жизнь тому, чтобы лучше работать, то мы будем лучше работать. Но станем ли мы лучше во всем остальном, что составляет человеческую сущность?
Во время коротких отпусков люди сбрасывают ярмо работы, и неумение занять себя становится особенно очевидным. Дни больше не расписаны, и мы оказываемся друг перед другом словно голыми. Остро встает вопрос «Чего мы хотим на самом деле?» — и не факт, что люди в состоянии найти на него ответ. Результаты нескольких исследований показали, что частота разводов зашкаливает в конце периода отпусков. Недаром многие стремятся сделать отпуск как можно короче. В США, самой отпусконенавистнической стране в мире, только половина работников берут отпуск, на который имеют право по условиям найма. Почему они принимают такое решение? Что происходит за время предоставляемой нам короткой «передышки»?33
Социолог Арли Хокшилд три года посвятила наблюдению за работниками американской фирмы «Амерко» (название изменено). Это успешное, занимающее прочные позиции на рынке предприятие предложило своим служащим программу, которая предусматривала укороченный рабочий день, расширенные возможности для неполной занятости, отпуска по уходу за ребенком и просто отпуска. Казалось бы, такую инициативу можно только приветствовать, тем более что служащие часто жаловались на нехватку времени. При 47-часовой (в среднем) рабочей неделе смены по 10–12 часов не были редкостью.
Однако предложенными возможностями воспользовались очень немногие. Из 21 000 работников всего 53 человека перешли на укороченный рабочий день, чтобы проводить больше времени с детьми (и среди них не было ни одного мужчины). Большинство так и не отгуляли выходные дни; удаленную работу выбрал всего один процент служащих, несмотря на то, что предприятие поощряло такую форму занятости34.
«Я хожу на работу, чтобы расслабиться», — заявил один из опрошенных35.
Проект реализуется победителем конкурса по приглашению благотворительной программы «Эффективная филантропия» Благотворительного фонда Владимира Потанина.
